Липкий страх высокой пробы

Скрытое (Cache)
Австрия – Франция, 2005
Режиссер: Михаэль Ханеке
В ролях: Даниель Отей, Жюльетт Бинош, Анни Жирардо, Морис Бенуше

Начало фильма заставляет зрителя вздрогнуть от неожиданности. На экране долгий план: подъезд частного дома, ничто не шелохнется, и вдруг он "едет" странными полосам – так бывает, когда мотают назад видеопленку. Но пульта с кнопками в руках у нас нет, мы сбрасываем наваждение и с трудом понимаем, что на самом деле герои просматривают запись наблюдения с видеокамеры за их домом. Никаких признаков жизни на пленке нет – кто-то просто стоял и снимал ваше жилище. Долго, неприятно...

Так начинается цепь злоключений персонажа Даниэля Отея – нервного ведущего литературного салона на одном из каналов французского телевидения, и его благополучной женушки в блестящем исполнении Жюльетт Бинош.

Вообще, что касается игры – я давно не видел такого актерского совершенства в кино. Эти артисты не замечают камер, света, костюмов, ничего – они прямо живут на экране. Это удивительно, и приз за лучшую режиссуру в Каннах лишь подчеркивает то обстоятельство, что перед нами едва ли не лучший европейский фильм минувшего сезона, по-моему, не вполне заслуженно проигравший братьям Дарденнам. С точки зрения искусства кино это сделано безупречно, чего нельзя сказать о рассказанной истории в целом, требующей некоторого оправдания в глазах интеллектуального зрителя, к которому, безусловно, оно апеллирует.

Собственно весь сюжет завязан на выяснении парочкой растерянных интеллектуалов странного обстоятельства – кто и зачем следит за их домом? Ведь пленку с записью им подбрасывают вкупе с удушающе неприятным детским рисунком – петушка с перепиленным горлом или плюющимся кровью человечка. В процессе расследования, доводящего Отея с Бинош до психоза, почти до преступления, выясняется – виноваты грехи, совершенные главным героем в пубертатном возрасте. Спустя каких-нибудь лет сорок преуспевающему теледеятелю является оживший призрак его детской ревности, преданный им некогда алжирский сверстник, чьи родители случайно погибли во время разгона демонстрации.

Но до самого финала, даже миновав одну-единственную ужасную сцену, заставляющую вспомнить, что перед нами автор "Пианистки", миновав признания героев в самых обычных, можно сказать, ожидаемых смертных грехах – лжи, измене и т.п., зритель сидит, придерживая подлокотники кресла, чтоб не сильно дрожать от наползающего с экрана липкого страха. Всю дорогу кажется, что произойдет нечто ужасное с героями, с их похищенным ребенком, с городом и миром. Оно и происходит, но вовсе не с теми, на кого думаешь – да-да, все наоборот, головоломка решается не так просто... еще бы, иначе все было не так интересно смотреть.

Однако перед нами не какой-нибудь очередной детектив, а манифест, на какие Ханеке мастер. Ниспровергатель западного лицемерия, автор знаменитого арт-эксперимента "Код неизвестен" с той же Бинош в главной роли и уже упомянутой прославившей его "Пианистки" – разве может себе изменить? Просто развлекать – удел голливудских выскочек. А у нас за плечами вся средиземноморская культура – в основе которой Метаязык и Высказывание.

Но в финале "Скрытого", когда в соответствии с законами жанра "все объясняется" (зачем? никогда не понимал...), лично у меня катарсиса не случается. От рефлексии западного колонизатора по поводу страданий некогда угнетаемых народов, всей этой психо-астенической интеллигентской муры – вот мы тут сидим, трюфели жрем и шампанским запиваем, а в Алжире (Чечне, Индии еtс.) дети с голоду помирают – аж челюсти сводит. Хочется сказать – пейте транквилизаторы, господа, и не страдайте. А если так паритесь – запишитесь волонтерами в Армию Спасения и айда в Африку.

Насколько искусно, как некая шкатулка филигранной работы, раскрывается история в кадрах этого завораживающего режиссерским профессионализмом фильма, настолько же разочаровывающе скучным кажется авторский message Ханеке. Он отыгрывает даже не столько расхожую истину о "скелетах в шкафу" всякой средне-буржуазной семьи и неотвратимости расплаты за все, сколько невесть откуда вдруг взявшуюся тему ксенофобии, расизма и бог весть еще каких социальных и культурологических штампов. Зачем вплетать в столь замысловатую фабулу о шантаже и слежке грузные, неопрятные, какие-то доморощенные постулаты о социальной справедливости – не пойму, хоть убейте. На этот вопрос пусть каждый ответит себе сам, поскольку с мнением, что это очень многослойное кино, нельзя не согласиться.

В прокате с 28 июля