Гибель отца Андрея стала запретной темой

Два расследования ведутся параллельно. Одно – о смерти при загадочных обстоятельствах перебежчика, бывшего офицера ФСБ, гражданина Великобритании мусульманина Александра Литвиненко. Другая следственная группа работает в селах Далекуши и Прямухино, выясняя причины и разыскивая виновных в страшной трагедии – смерти священника о. Андрея Николаева, его жены матушки Ксении и троих маленьких детей.

Эти преступления никак не связаны между собой: одно произошло в центре Лондона, другое – в небольшом селе Далекуши, что сбоку от родового гнезда Бакуниних, в Тверской области, в 30 км от города Торжка. Однако по количеству версий, предположений, ежедневно появляющихся в СМИ догадках и "открытиях" оба эти события удивительно похожи. Последний будний день нынешней недели ознаменовался тем, что из Тверской губернии поступила новая порция информации, противоречивой настолько, что лучше бы она не поступала…

"Комсомольская правда" поместила на своих страницах материал собственных корреспондентов, которые в первых же строках характеризуют трагедию в Далекушах как "мутное" дело. И выдают на-гора новую охапку версий, слухов и мнений. Прекрасно понимая, насколько неожиданным и непредсказуемым (никем) вариантом развития событий может быть завершено дело о мученической гибели пятерых человек (трое, напомним, малолетние дети), все же приводим информацию из газеты. И еще раз подчеркиваем: это – слухи, версии и мнения. Официальное расследование продолжается, милиция шарахается от журналистов, журналисты ходят по селу в надежде найти еще что-нибудь из разряда "А вот еще был случай!" или "Знаете, каким он парнем был?".

Однако пора листать "Комсомолку". Источник издания на условиях строжайшей анонимности пояснил, что из Москвы поступил запрет на распространение информации, добытой следствием. Нарушителю грозит увольнение со службы. Объясняется это просто: образ батюшки-мученика может померкнуть. Тот же источник, близкий к следственной группе, наговорил уже "на увольнение": выяснилось, что у о. Андрея якобы 18-летняя подруга. Правда, родственница 18-летней Лены утверждает, что девушка с 13-летнего возраста посещала воскресную школу, потом пела в церковном хоре, очень дружила с о. Андреем и его семьей, была их ближайшей помощницей.

Сейчас, сказала женщина, Лену затаскали в милицию, третий день она с утра и до позднего вечера дает свидетельские показания. Мать Лены отказалась комментировать слухи, сославшись на то, что дочь о своих сердечных делах ей ничего не рассказывала.

"КП" пишет и о том, что появилась новая деталь: расположение тел теперь выглядит иначе, нежели в первоначальной информации. Священник лежал в комнате, а к троим детям, которые забились в крошечную душевую площадью метр на метр, добавились останки взрослого человека, предположительно, матушки Ксении.

Но не это главное. До сих пор нет никакой уверенности в точной идентификации тел: их опознали лишь по наличию нательных крестиков. Что дети и мать делали в полвторого ночи в тесной каморке? Почему о. Андрей, который в юности занимался бодибилдингом (по-старому – культуризмом), не спас свою семью? А ведь у него был на это отличный шанс: выяснилось, что не все окна в доме были зарешечены! Решетки закрывали лишь три окна, выходящие на улицу. А по бокам на целых пяти окнах решеток не было. Почему семья не использовала реальную возможность быстро покинуть горящий дом – ответит на этот вопрос следствие.

Небольшое отступление технического характера, почти справка. Как и с какой скоростью занимается пламенем и насколько быстро сгорает деревянный деревенский дом, знаю не понаслышке. И все же ночью в полной темноте – открытым огнем выбило электропробки – четыре человека, из них двое детей, не без проблем, но сумели покинуть горящий дом. Пример – не доказательство и не аргумент, но в душевой спасенья не было на сто процентов.

Слухи… а как без них? Следователи их фиксируют и проверяют. Как пишет газета, проверяется версия, что батюшка жив, а вместо него сгорел кто-то другой. Повторюсь, идентификация ничего не объясняет и не доказывает, если доподлинно известно, что эти останки – взрослого человека, а эти, к примеру, ребенка. Поэтому не отвергаются, сообщают корреспонденты "КП", любые, и самые неправдоподобные версии. Даже та, что о. Андрея не было дома в момент пожара, поэтому он якобы остался жив, но почему-то скрывается.

Еще есть некоторые обстоятельства, которые заставляют по-другому взглянуть на трагедию и ее участников. Жители села уважительно относились к священнику и его семье, но без недоумения и пересудов в селе не обошлось. Соседка Николаевых, Нина Сергеевна, сообщила, что в семье батюшки был самый настоящий жесткий патриархат. По дому о. Андрей практически ничего не делал, никто ни разу не видел, чтобы он воды из колодца принес. По дому трудилась матушка. Это важно, потому что дальше пойдут противоречия.

Прямухинцы отмечают, что в последнее время о. Андрей стал "странным": заметно нервничал по любому поводу, реагировал на любое слово неоправданно резко, хлопал дверьми. Говорят, даже пропускал воскресные службы. За день до трагедии он поехал к родителям жены, его трясло – опять же со слов односельчан – он сказался нездоровым. При этом Николаев взял у них канистру с бензином, объяснив, что для бензопилы. Сказал, что "дров для печки напилить". (Патриархат в семье, по дому мало что делал, все матушка…) К тому же недавно ему привезли достаточно напиленных дров. Вопрос отсается открытым: для чего о. Андрею нужна была канистра? И не сыграла ли она роковую роль?

И последнее. Глава администрации села Прямухина Александр Волков пояснил журналистам, что московские следователи информацией с ним не делятся, но из их разговоров Волков понял, что в работе все без исключения версии, включая и такую страшную и непонятную, как самосожжение. В общем, подводит итог "Комсомолка", правда в этом деле может оказаться настолько страшной и неприятной, что лучше было бы ее не знать.