Кобейну – 40? Не смешите, он forever

Ему было 27, когда он поставил музыкальный мир на уши... А потом покинул его, оставив все в той же неудобной и малопочтенной позе. "Альтернатива" – это он. И прибыли "альтернативы", до сих пор самые большие среди рокеров, – это памятник ему нерукотворный. И Lithium, и Teen Spirit, и Heart-Shaped Box – как в СССР на каждом полустанке бюсты Сталина. А Nevermind – куда там Мавзолею... У нас была большая цель - сыграть в один прекрасный день в Сиэтле.

Он был одним из многих, кто рубил "гараж" без всякой надежды на взаимность. Он стал просто одним. Такое бывает, но только с избранными. Звукозаписывающая фирма Geffen всяких "Золушек", охотнее откликающихся на погоняло Cinderella, и прочих "перцев", злоупотребляющих косметикой и дамскими колготками, вдруг отправила в известные всем места. Приставка "поп" к "року" уже в начале 1990-х стала тождественна понятию "западло". "Гранж" такой же сильный термин, как и "новая волна", и с этим нужно смириться. Со временем он, безусловно, устареет.

Кажется, все только и ждали группу Nirvana с Куртом Кобейном во главе, чтобы это "западло" окончательно и бесповоротно оформилось, как в неокрепших головах подрастающего поколения, выбившего на каждой стенке от сортира до президентского дворца Kurt Cobain forever, и в скудных умишком черепках ребят из MTV. Они и сейчас пытаются качать "гламур", но уже как-то с пониманием того, чем занимаются...Я искал что-то более тяжелое и вместе с тем достаточно мелодичное. Нечто такое, что в корне отличалось бы от хеви-метал и обладало бы совершенно другим отношением к миру.

Сегодня Курту Кобейну исполнилось бы 40, кто бы мог подумать. Да никто! А если некто утверждает, что ему удалось, то надо предупредить человека: рискует загреметь за хранение с последующим употреблением в особо крупных размерах. Потому что без вспомогательных средств из самого жесткого списка такое не под силу даже нашим заслуженным пенсионерам вокально-инструментальной молодежной музыки. Панк-рок должен означать свободу, желание делать то, что тебе нравится, принимать то, что тебе по душе, и играть все, что тебе взбредет в голову и как Бог на душу положит.

Молодым, ищущим, жизнь списать с кого, – достойный пример. Бытописания таких локомотивов, прущих, даже после смерти, на себе тяжело груженые вагоны давших обильный урожай идей, на удивление похожы, чистый трафарет. Родился ("А за каким?" – его первый вопрос), дальше безобразное детство ("Ты кем, скотина, растешь?!"- вопль ответственных за воспитание взрослых), потом и отрочество такое, что лучше бы на детстве все и завершилось. И когда окружающая злобно-бытовая действительность готова любыми способами дезавуировать наш персонаж, потому что подобные исчадия права на существование не имеют согласно Хартии о правах среднего человека, с того момента как раз начинается отсчет последних пяти минут до статуса кумира миллионов.

Испепеляющий огонь, поднесенный под ложечку со ставшей вдруг мертвой водой – не все через это проходят, но многие. А дальше в дело вступают медные трубы в виде свалившегося богатства, которое надо еще как-то соотнести с собой. Ведь финансовый успех рядом с той крамолой, что бурлит в безалаберной голове, - это просто невозможный микс. Такого не бывает, а если случается – тут что-то не так. Я действительно рад, что у меня много денег. Это придает мне уверенности. Кроме того, я знаю, что мой ребенок вырастет в достатке и всегда будет обеспечен.

И сколько было таких кумиров, которым в конце концов просто орали в спину: "Продался!". Мы принимали наркотики и вовсю балдели от этого, но сейчас с этим покончено. Всем, кто меня хорошо знает, известно, что я слишком дорожу своим временем, чтобы тратить его на наркоту".

И рядом обязательно Лав. Их у каждого звали по-разному, но Кобейну его Лав досталась в химически чистом виде – Кортни Лав, без примесей. Бросать в нее камни негодования и сыпать не лишенными логики обвинениями в убийстве – пустое дело. Вся ее врожденная стервозность и лик убийцы от того лишь, что на роду было написано девочке "закрыть глаза" тому, который forever.

Кортни наняла детектива Тома Гранта для присмотра за не всегда адекватным Кобейном. Именно Грант впоследствии стал ее главным обвинителем. У него есть серьезные аргументы: и предсмертная записка весьма сомнительна, и способ свести счеты с жизнью Кобейн выбрал прямо-таки невозможный. Направив дуло винтовки себе в рот, Курт ну никак не мог нажать на курок рукой. Мог бы и ногой, да вот обувь снять позабыл. Так это для любого другого невозможный, а вот он сумел... Может быть.

Некий музыкант, участник группы Mentors Эль Дюс сообщил автору документального фильма "Курт и Кортни" Нику Брумфилду, что муза Кобейна даже предлагала ему деньги за убийство мужа. Слова Дюса о том, что он знает убийцу лидера Nirvana, стоили ему смерти при загадочных обстоятельствах.

Но кто бы ни поставил точку в жизни и судьбе Курта Кобейна, собственно, сделал он только одно: всего лишь поставил точку. Все остальное сделал сам Курт в своем гранжевом жизненном романе Kurt Cobain forever.

"Он был несчастлив до того, как к нему пришла известность, и столь же несчастлив, когда стал знаменитым. Он вообще был несчастлив. (Дэнни Голдберг, менеджер группы Nirvana, о Курте Кобейне). Это же надо было быть таким несчастным в стране, где счастье, как главная цель, развешано научно обоснованными порциями для всех групп и слоев населения...

Между тем счастливые потомки Кобейна (и вдова, надо полагать) вовсю делают бизнес: с молотка ушло письмо Курта к жене, дом, где он жил, тоже был выставлен на торги.