Его звали Бывалый

ФОТО Виктора Горячева

Портрет Евгения Моргунова настолько противоречив, что разобраться, где правда, а где вымысел, очень сложно. Людей, которые относились бы к нему безразлично, практически нет. Но никакой портрет нельзя написать одной краской, а уж портрет актера - тем более...

Он создал себя сам. Буквально вылепил маску того самого Бывалого, которого сыграл в кинокомедиях Леонида Гайдая. Благополучие пришлось изображать с малых лет, ибо Женя Моргунов тянулся к музыке, кинематографу - ко всему прекрасному, а социальное положение не позволяло даже купить билет на балет. Ему было всего два года, когда из дома ушел отец. Все заботы легли на мамины плечи. Жили Моргуновы крайне бедно, мама работала уборщицей на фабрике "Буревестник". Когда Евгению исполнилось четырнадцать, началась война. Он пришел на Сокольнический вагоноремонтный завод, где стал учиться и работать слесарем-электросварщиком.

Однажды Женя принял участие в любительском спектакле, после чего ему предложили выступать со своими номерами в Московском военном пересылочном пункте на Стромынке. И ему это понравилось. Понравился успех, аплодисменты, понравились лица зрителей, и Евгений захотел посвятить себя сцене. Он сел за письменный стол и написал письмо... товарищу Сталину. Признался, что любит Утесова, Русланову, все те песни, которые поют советские артисты, и поэтому тоже хочет посвятить себя искусству. Вскоре на завод генеральному директору пришел ответ: "Направить тов. Моргунова в распоряжение Комитета по делам культуры. Сталин". Переполошились все, но деваться было некуда, и Евгения отправили к Александру Таирову в Камерный театр, где он проучился один год. А потом оказался во ВГИКе у Сергея Герасимова. В военное время в институте почти не было ребят, зато училось много замечательных девушек: Клара Лучко, Инна Макарова, Ляля Шагалова, Муза Крепкогорская. Моргунова зачислили к ним на третий курс, а вскоре там оказались еще Сергей Бондарчук и Глеб Романов.

На герасимовском курсе Евгений Моргунов был самым молодым. При поступлении он читал главы из "Василия Теркина" и делал это, по воспоминаниям сокурсников, замечательно. Стройный, подтянутый, белобрысый, вечно улыбающийся, он без умолку сыпал анекдотами и не уставал разыгрывать всех и вся, невзирая на возраст и должности. Он шел в консерваторию под руки с Лялей Шагаловой и Музой Крепкогорской, вперед выталкивал сокурсника - узбека Акмаля, и заявлял билетеру: "Это сын Хачатуряна, а остальные - со мной". Безумно увлеченный музыкой, он вечерами пропадал на концертах, и ко второму курсу на слух исполнял первый концерт Чайковского для фортепиано с оркестром.

Когда среди студентов стали возникать романы, когда то и дело игрались свадьбы и случались размолвки, Женя Моргунов смотрел на это с иронией. Он с необычайным трепетом заботился о своей матери, отдавая ей все свободное время и силы. Он потеряет ее в тридцать три года, и только потом создаст свою новую семью.

Учеба была недолгой, в 1945-м Герасимов вывез весь свой курс в Краснодон. Начались съемки "Молодой гвардии". Роль предателя Почепцова была в фильме одной из центральных. Но фильм ожидала тяжелая участь. Он был дважды безжалостно изрезан цензурой, практически вся роль Моргунова отправилась в корзину. И если исполнителям центральных ролей премьера принесла успех, награды и путевку в большое кино, Моргунову пришлось ждать своего звездного часа еще десяток лет.

Артист снимался много, играл крошечные роли. Когда в 1961 г. он появился в "Псе Барбосе", девушки-согруппницы даже ахнули: "Что с Женей?!". На экране был огромный, тучный, лысый дядька, целиком соответствующий своему малоприятному образу. На самом же деле, это было началом долгой, изнуряющей болезни...

Итак, год 1961-й. Рождение великой троицы. На роль Труса Леонид Гайдай сразу же пригласил своего любимого артиста Георгия Вицина. Балбеса он нашел с пятой попытки: кто-то посоветовал сходить в цирк, посмотреть на очень смешного клоуна Юрия Никулина. С Бывалым начались проблемы. Гайдай видел в этом образе Михаила Жарова, но мэтр не мог сниматься из-за занятости, да и по возрасту. Иван Любезнов тоже отказался: он не мог столько бегать. Моргунова рекомендовал Гайдаю Иван Пырьев, тогдашний директор "Мосфильма". Встретившись с артистом в одном из павильонов, Иван Александрович пристально посмотрел на него, подошел к телефону и позвонил своей секретарше: "Передайте Леониду Иовичу Гайдаю, что я утверждаю Евгения Александровича Моргунова на роль Бывалого. Пусть время не тратит, средств не тратит, пусть больше никого не ищет, я лично его утверждаю!"

Успех троицы был грандиозным. У Евгения Моргунова началась иная жизнь. Коллеги и в глаза и за глаза называли его "везунчиком". Но кроме Бывалого в его творческой биографии больше ничего не случилось. Однако то ли у артиста был такой характер, то ли он ни на что больше и не рассчитывал, он извлек из этого образа максимум пользы. Во-первых, ему нигде не надо было представляться. Как только в дверях какого-либо кабинета появлялось его лицо, все проблемы решались. Но о себе Моргунов заботился не так часто, как о других. Стоило при нем только заикнуться о своих проблемах, как он незаметно вставал, уходил в другую комнату и набирал номер нужного телефона. А потом сообщал обескураженному знакомому, куда и во сколько тому надо подъехать. С другой стороны, слава расслабила Моргунова. Он совершенно не заботился о своей карьере, не теребил режиссеров, не навязывался, не кричал: "Я сыграю короля Лира, как никто!" Он не хотел работать в театре, хотя поступали заманчивые предложения из Малого и из Театра сатиры. Моргунов уже привык к вольной жизни, к экспедициям и бесчисленным поездкам с концертами по стране. Его не шибко заботил уровень фильмов, в которые его приглашали. Он принимал и это как должное, не хотел играть – отказывался.

Всю жизнь Моргунов самосовершенствовался с завидной настойчивостью. Он тянулся к прославленным мастерам - композиторам, художникам, писателям, - и те, в свою очередь, с удовольствием брали его в свои компании. Пусть застолье, пусть дым коромыслом, но ни одно слово не проходило мимо Моргунова. Он жадно впитывал все услышанное, вникал, спрашивал. Находясь на съемках или гастролях, Евгений Александрович первым делом узнавал, какие в этих краях имеются достопримечательности, исторические места. И если где-то в сотне километров оказывался дом, где родился или останавливался такой-то поэт или ученый, он начинал действовать: звонил в какой-нибудь райсовет, добивался машины, выискивал проводника, гнал в эту глушь, там находил какого-нибудь перепуганного старожила или столетнего очевидца и требовал рассказов. Ему это было необходимо как воздух. Хотя для всех Моргунов по-прежнему оставался шутом и балагуром, сыпавшим непотребными шутками. Зачем это ему было надо? Опять маска? Защитная реакция на окружающую действительность?

Для него не существовало авторитетов в актерской среде. Моргунов мог влететь в автобус с гастролерами, как в свой подъезд, и, не особо церемонясь, отпустить не самую добрую шутку. Смотря какое у него на тот момент настроение. А стремительные переходы от одного настроения к другому оставались загадкой даже для близких родственников. Он мог вывалить в глаза все, что в ту секунду пришло на ум, не задумываясь о последствиях, но тут же забыть и продолжить общаться дальше. А другие-то не забывали. Поэтому со временем многие перестали подавать Моргунову руку: в творческой среде обиды редко прощаются. Дипломатичности Евгений Александрович был лишен напрочь, и этот факт изрядно подпортил ему творческую биографию. Он так и не сыграл Черчилля - роль, о которой мечтал, на которую даже был приглашен в фильм "Победа". Он так и не получил "народного артиста", хотя ходатайства о звании несколько раз посылались в Министерство культуры. Ни одно официальное лицо не появилось на похоронах Евгения Моргунова, на них не было выделено ни копейки казенных денег. Хотя ушел человек, имя которого знала вся страна.

Тем не менее вся жизнь актера Моргунова проходила среди людей, среди коллег и зрителей. Шла непрекращающаяся работа на публику, и это было продолжением его профессии. И жене Наталье пришлось учиться играть в шахматы, чтобы хоть чем-то мужским заниматься с двумя сыновьями, потому что папа дома бывал редко. Евгений Александрович стал отцом поздно - в тридцать девять и в сорок пять лет. И на то, чтобы стать дедом, его уже не хватило. Взять внучку за руку и пойти на елку - этого не было. Один раз жена вытолкала его погулять с коляской, и не обошлось без курьеза. Он шел по двору и коляску тащил за собой. И вдруг услышал: "Гражданин, вы ребенка потеряли!"

Его жизнь очень давно висела на волоске. Диабет постепенно разрушал сердце, легкие, ноги. А он в очередной раз сбегал из больницы, садился за стол и балагурил... И никто даже не подозревал, как ему было тяжело. Он ходил очень медленно - делал два шага и останавливался, - смотрел по сторонам, еще два шага делал и смотрел на небо. Все думали - от вальяжности, а на самом деле эти два шага ему давались с большим трудом. Окончательно подкосил артиста страшный удар в 1998 г., когда погиб младший сын Николай. Ему каждый день хотелось убежать из дома, чтобы не сидеть в этих стенах, чтобы не видеть окаменелости Натальи Николаевны. Он бежал на люди, где продолжал играть свою роль. Внешне он не сдавался, строил планы. А физически был окончательно подкошен...

Трудно сказать, был ли он счастлив в своей профессии. Такими мыслями он не делился ни с кем. Счастливы были зрители, которые набивались в душные кинотеатры, чтобы от души посмеяться над приключениями трех незадачливых жуликов. Счастливы были домоседы, неизменно включавшие телевизор, если в программе - кинокомедии Гайдая. Я не раз наблюдал счастливые лица в зале Театра киноактера, когда на сцену выходил Евгений Моргунов и исполнял что-то типа комических куплетов, а потом, в антракте, зрители выстраивались в длиннющую очередь, чтобы сфотографироваться на память с любимым артистом. Дарить улыбку, смешить, радовать одним своим появлением - это редкий талант. И, наверное, счастье.