Никита Михалков: "Я никогда и ничего не просил для себя"

"Yтро": Итак, что же произошло в Союзе, Никита Сергеевич? Кто им фактически руководит?

Никита Михалков: Единственным руководителем СК, подчеркиваю, согласно закону, являюсь я. Моя фамилия обозначена в реестре Минюста, а вот Марлена Хуциева там нет. По сути, это рейдерский захват. Я так могу говорить, потому что суд прошел, и вынесено решение: съезд, на котором избрали Марлена Мартыновича председателем СК, признан незаконным. Эти люди надеялись наскоком взять руководство Союзом, но этого не получится. На чрезвычайном съезде я представлю все документы с доказательством своей правоты и вины этих людей. Я расскажу, почему они так боятся проводить массовый съезд Союза и не хотят видеть меня во главе структуры. Еще и письма холопские президенту пишут с просьбой защитить от Никиты Михалкова, при этом обвиняя меня в "кремлевской направленности".

"Y": Хуциев писал о разрушении "дружественности" в рядах СК, отсутствии традиционных круглых столов, семинаров... это так?

Н.М.: Не понимаю, о чем речь. Разве я пионервожатый – проводить столы? Володарский, например, проводит семинары и конкурсы, и ему никто не мешает. Наоборот, я только помогаю. Как я вообще могу что-то разрушить, если я три года уже на съемках?

"Y": Вы обсуждали с Хуциевым сложившуюся ситуацию?

Н.М.: Нет. Что тут обсуждать? Если бы я был двуличным человеком и имел коварные планы – это одно. А тут не о чем говорить. Разве я что-то недоговорил в течение двух недель до и после съезда? Я сказал: это будет оспорено, не поверили. Сейчас у Хуциева есть выход - сказать: "Друзья, я не разбираюсь в юриспруденции, я ухожу". Ведь я сам не юрист, но я консультировался в Минюсте, спросил: я должен читать доклад? Мне ответили: если будешь читать, значит, автоматически признаешь законность съезда. И я послушался. Потому что если бы на съемочную площадку пришел замминистра юстиции, то он тоже, наверное, что-то спрашивал бы у меня.

"Y": Почему из полутысячи членов СК на съезде оказалось меньше сотни человек и куда определили голоса тех, кто отсутствовал?

Н.М.: Тут вообще фарсовая ситуация: голоса тех, кого не было, посчитали "за". Представляете? А оповестили о съезде лишь тех, кого нужно было. Ни я, ни Наумов, ни Ливанов об этом не знали. Иначе, если бы съезд проводился законно и большинством художников, выбор был бы иной. Это "игрушечный" съезд для своих.

"Y": Как вышло так, что вы срежиссировали свое будущее и стали Егором Шиловым? Откуда столько недоверия?

Н.М.: Опять же вопрос – недоверие кого? Нам удалось продлить жизнь Мордюковой, Жженову, Пуговкину, которых все бросили. Это было сделано не для самоутверждения и гордости – просто другого выхода не было. Кто после этого мне не доверяет? Вообще, ложь криклива. Правда обычно не кричит.

Я собираюсь уходить, ни на что не претендую, но и не хочу, чтоб Союз был развален: не для того я его держал 11 лет. Если сейчас сделать шаг в сторону, то Союз под давлением этих разрушителей просто рухнет.

"Y": Представим ситуацию: на съезде не удалось выбрать руководство, 1 апреля приходят приставы, закрывают Союз на полгода. Что дальше?

Н.М.: Дальше – все. Людей, которых спровоцировали скандал и развал, – нет. Меня как руководителя СК уже тоже нет. Остаются лишь руины Союза. И никаких здравых идей, перспектив, кандидатов. Вот именно поэтому я и пытался достучаться до них. Я не хочу, чтобы все, что я отстраивал в течение 11 лет, было порушено группой рейдерски настроенных лиц. Но они не понимают или делают вид, что не понимают, чем это все закончится.

"Y": Какова ситуация с Домом ветеранов в Болшеве и другими активами СК?

Н.М.: Ситуация непростая, стараемся помогать, как можем: моя зарплата из СК вся туда уходит. Была идея построить большое здание, деньги с аренды которого будут поступать на счет Дома ветеранов. Снова отложили. Потом я предложил Дом кино снести и построить новый. Было пять проектов: я дал на выбор – опять отказались. О какой узурпации власти может идти речь? Кому я что сделал, помимо воли большинства Союза? Сейчас все эти проекты стоят в десять раз дороже.

"Y": Как глава студии "Три Т" скажите, насколько сейчас развит институт продюсерства в России?

Н.М.: Его практически нет. "Продюсер" у нас лишь красивое название. Продюсер, на мой взгляд, это тот, кто пакетирует проекты. Эту отрасль необходимо развивать, не рассчитывая только на государство.

"Y": Стоит ли вводить механизм творческой экспертизы?

Н.М.: Наверное. Важно, кто будет этим руководить. Существует охрана общества. Люди должны быть охраняемы от хамства, насилия, порнографии, мерзости, исковерканного самосознания. Вот, к примеру, передача "Последний герой": побеждает тот, кто лучше подсадил своих товарищей. А если было бы наоборот: победитель – тот, кто отдал свое соседу? Был бы иной нравственный вектор. Не утопить и на его плечах вылезти, а помочь выжить.

"Y": Как у главы СК у вас есть привилегии?

Н.М.: У меня даже нет визитной карточки, где обозначена моя должность. У меня есть одна привилегия – меня зовут Никита Михалков. Полжизни надо работать на имя, тогда другие полжизни оно будет работать на тебя. Первый мой приказ, когда я пришел, был повысить мне зарплату в два раза, а второй – переводить ее полностью в Дом ветеранов. Никогда и ничего я не просил у руководства страны для себя лично.

"Y": Никита Сергеевич, что бы вы пожелали нашим читателям?

Н.М.: Желаю вам отличать ложь от правды. Читая прессу, пытаться понять, насколько то, что пишется, совпадает с действительностью. Желаю, чтобы вас не покидала гармония: то, что ты хочешь совпадало с тем, что ты можешь.