Путин призвал милость к падшим

Фото: ИТАР-ТАСС

На прошлой неделе в Москве случилось "Российское литературное собрание". Формально общий сбор народного литературного фронта (писателей, а также приравненных к ним издателей, библиотекарей и учителей) был объявлен от имени потомков и дальних родственников знаменитых писателей – Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Толстого, Пастернака и Солженицына. Однако проходило мероприятие под очевидным патронажем администрации президента. Как объяснил пришедший на мероприятие Владимир Путин, есть задача "сделать русский язык, русскую литературу мощным фактором идейного влияния в мире". С ракетами у нас в последнее время не очень хорошо получается, с экономикой – тоже, так что из запасников решено достать изящную словесность.

Загвоздка в том, что потомки и дальние родственники писателей имеют к этой самой словесности весьма косвенное отношение. Вот, например, председатель Общественной палаты Тульской области Владимир Толстой – не столько пишет, сколько подписывает. В 2011 г., например, подписал "Обращение представителей общественности против информационного подрыва доверия к судебной системе Российской Федерации" (это когда общественность встала грудью на защиту "басманного правосудия"). А Дмитрий Достоевский так вообще оформил свою фамилию как товарный знак.

Многие настоящие писатели на встречу решили не ходить. Борис Акунин написал в Facebook, что не испытывает никакого желания "изображать кордебалет" вокруг авторитарного правителя, а Эдуард Лимонов отказался предоставить свое славное революционное имя для подкрепления авторитета власти. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков гневно обрушился на такие проявления "общественного нигилизма". И вся эта перепалка, само собой, заранее обеспечила мероприятию немалый успех у публики – оно стало одним из самых обсуждаемых в блогосфере еще до начала "съезда детей лейтенанда Шмидта", как его немедленно окрестили.

Шоу, надо заметить, не разочаровало, хотя потомков Даниила Хармса явно не хватало. Родственник Достоевского рассказал о пользе каторги для художника, ссылаясь на опыт знаменитого предка: "Мы получаем в итоге человека, возросшего во много раз после этой сибирской жизни". Поэт Дементьев, напротив, требовал назначить уполномоченного по правам деятелей культуры. А президент Путин и вовсе огорошил открытием: низкий уровень преподавания литературы в школе – это, оказывается, от представителей "креативного класса", пробравшихся в Минобразования и накреатививших со школьной программой.

Основные "писательские массы" просили вернуть им Литфонд, госзаказ на переводы, дома творчества, трудовую пенсию и отдел пропаганды и агитации советской литературы. Путин, разумеется, все обещал – даже помиловать "всех, кто заслужил помилование" в ответ на вопрос об узниках Болотной пришлось.

Зачем понадобилось это окололитературное собрание, легко понять: власть ищет способы контролировать то самое "идейное влияние", одним из источников которого по-прежнему остается литература. И тут уже, по большому счету, не до мирового масштаба: собственный "креативный класс" совсем от рук отбился. В результате в ход идет созданная еще в советские времена схема: создается "литературный профсоюз" – "инженеров человеческих душ", правильно понимающих текущий момент, приручают путем раздачи "пайка", не понимающих – отстреливают. В старые добрые времена этот самый паек существовал в виде гонораров, продуктовых наборов и путевок в дома творчества; сегодня принято больше говорить о "грантах", а репрессии, надо признать, приобрели более вегетарианский характер.

Однако суть вещей от этого не меняется: настроив механизм, власти остается только обозначить правильный курс представителям профсоюза. А они уже сами с огромным энтузиазмом займутся борьбой с теми, кто от этого курса уклоняется.

Но на этот раз склонность кремлевских чиновников к технологическому ремейку может сослужить плохую службу: писатели (те, которые настоящие) худо-бедно научились выживать без помощи государства, а само оно уже не обладает монополией на издательскую деятельность и не способно "запретить", например, Акунина как носителя чуждой российскому нарду идеологии. (Может, конечно, еще попытается, но это будет уже совсем другая история). А те литераторы, которые готовы хоть сейчас продать свое перо за пайку, не могут похвастаться реальным влиянием хоть на кого-нибудь.

Вот и приходится устраивать цирк с потомками в поисках хоть каких-то авторитетов, заклинать именем Пушкина и Достоевского – ну не Пелевиным же, в самом деле? В итоге получилось довольно странно: фактически Кремль признал за потомками писателей наличие некоего наследуемого статуса – ну, вроде как патент на товарный знак "Достоевский", оформленный потомком Дмитрием.

Очень символично получилось: перед российской элитой давно и остро стоит проблема передачи по наследству власти и собственности. То есть передача как таковых активов – не проблема, но ведь всем понятно: не защищенные позицией владельца в бюрократической иерархии, активы очень быстро станут добычей соперников. А пост где-нибудь в МВД или в ФСБ по наследству пока не передаются. Так что, возможно, эксперименты над потомками писателей не зря творятся: сегодня потомок Толстого возглавит литераторов, а завтра внук Патрушева – объединенный Следственный комитет.

Обсудить на Facebook