Взятие Мосула чревато новой резней

О победе над боевиками в Ираке говорить пока преждевременно, однако многие наблюдатели задаются вопросом о том, каким будет Ирак после того, как операция в Мосуле завершится.

Иракская армия в окрестностях Мосула. Фото: ZUMA/ ТАСС

Западные аналитики полагают, что после того как Мосул зачистят от боевиков "Исламского государства*" (запрещенного в РФ), будущее города будет зависеть от конфликта между иракским шиитским ополчением PMU (народная самооборона Ирака "Отряды иракской народной мобилизации"), официально подчиняющимся иракскому Минобороны, но в действительности получающему приказы из Ирана, и мусульманами-суннитами, обученными турками. "Если ополчение PMU не станет принимать участие в битве за Мосул, Анкара займет пассивную позицию. Если нет, то освобождение Мосула приведет к этническому конфликту, который будет иметь последствия для всего региона", - предположило на днях датское издание Politiken. 

Датские эксперты задаются вопросом о том, что будет, когда антиигиловская коалиция, слепленная по принципу "враг моего врага - мой друг", выяснят, что "враг моего врага и мой враг" или, что еще хуже, "враг моего друга - мой друг".

О "взрывоопасности" нынешней коалиции СМИ писали немало. Так, США связаны с иракскими правительственными войсками, которым в перспективе отводится ключевая роль в освобождении Мосула, но бойцы PMU (вооружаемые шиитским Ираном и вооруженные лучше иракских правительственных войск) уже угрожали напасть на американцев. 

Усложняет ситуацию и конфликт между Турцией и Ираком. Месяц назад премьер-министр Турции Бинали Йылдырым предрекал, что Мосул после его освобождения может превратиться в зону межконфессионального конфликта, пишет РИА "Новости". Президент Эрдоган, настаивая на участии Турции в освобождении Мосула, мотивирует это необходимостью защищать интересы братьев-суннитов, но иракское правительство считает это посягательством на суверенитет страны. Как и американских советников, турок бойцы-шииты из PMU воспринимают как оккупантов, и риск столкновения между турками и PMU весьма высок.

Однако Анкара опасается, что после освобождения Мосула большая часть его населения - мусульмане-сунниты - попадет под контроль иракского шиитского правительства. При этом в Анкаре, нашедшей союзника в виде автономного курдского Северного Ирака, предпочли бы, чтобы Мосул оказался в итоге под контролем курдов, а не Багдада или Тегерана.

В свою очередь, как заявил недавно бывший губернатор Мосула Асиль ан-Нуджейфи, договоренности о том, что будет после освобождения Мосула, до сих пор отсутствуют, "и это очень опасно". Не понятно, в частности, кто будет управлять городом, собирать налоги, контролировать торговлю нефтью и мрамором, делить отчисления из бюджета и международных организаций, отмечали российские аналитики.

Прогнозировать сейчас какие-то долгосрочные сценарии довольно сложно, но некоторые перспективы все же проглядываются, заявил "Утру" ведущий научный сотрудник Института востоковедения РАН Владимир Сотников.

Во-первых, по мнению эксперта, взятие Мосула не будет означать, что с "Исламским государством" будет покончено, поскольку ИГ* - это мегапроект с претензией на квазигосударство. С территории Ирака боевики ИГ сейчас могут переместиться в ту же Сирию, но позже вернуться обратно, если накопят достаточно сил и средств. Если же ИГ, переместившись в Сирию, потерпит и там военную неудачу, оно сосредоточит свое внимание на других регионах, в частности, в юго-западной и южной Азии.

Сейчас у иракской армии при поддержке антиигиловской коалиции, возглавляемой США, и подразделений курдов есть хорошие шансы взять Мосул, полагает Сотников, но сложно предсказать позицию Турции, настаивающей на участии своих военных в штурме Мосула. Возможно, туркам удастся настоять на своем, и какие-то подразделения турецкой армии будут участвовать в штурме, однако при этом у них свои интересы. Турции важен не столько факт взятия Мосула, сколько участие в военных операциях на территории Ирака, главная же цель Анкары - создание буферной зоны на границе с Ираком и Сирией, подчеркнул эксперт.

Если же заглядывать в будущее, сложно ответить на вопрос о том, как - при оптимистичном сценарии - распорядятся плодами победы будущие победители. Но очевидно, что в послевоенном Ираке приоритетными будут вопросы безопасности, считает Владимир Сотников.

Россия могла бы помочь Ираку в нынешней кампании против ИГ (по крайней мере, рассмотреть такую возможность), если бы иракское правительство обратилось к ней за помощью, допускает собеседник "Утра". Но, поскольку таких обращений со стороны Ирака не было, состав противоборствующих сил вряд ли изменится. Однако в послевоенный период Россия может поучаствовать в мирном строительстве в Ираке - это касается и сотрудничества по линии экономических ведомств обеих стран, и каких-то проектов, и шагов по восстановлению Ирака, его промышленности и инфраструктуры. Если, опять же, правительство Ирака об этом попросит, отметил аналитик.

Впрочем, пока об этом говорить рано: Мосул еще не взят, и кампания может затянуться как минимум еще на 6 недель, прогнозирует эксперт. А поскольку победителям предрекают и долгую борьбу за контроль над Мосулом уже после его освобождения, о сроках окончания "второй иракской" говорить и вовсе не приходится.

* Организация запрещена на территории РФ