Эфирные войны

Информацией правит заданность – этот постулат в полной мере отражает происходящее сейчас в международном информационном пространстве. Война стала отличным поводом отточить пропагандистские технологии подобно тому как американцы и британцы оттачивают на Ираке технологии военные. Война, будучи событием многоплановым, – идеальная фактура для упражнений в нагнетании беспокойства, для поиска интриги там, где ее нет, наконец, для достижения результатов в областях, имеющих лишь некоторое касательство к происходящему на Ближнем Востоке.

Заданность сквозит решительно во всём. Становится очевидным, что США не рассчитывали столкнуться в Ираке с излишними осложнениями; слова Буша о том, что "просто не будет", были скорее страховкой от неизбежных, но малочисленных потерь, чем отражением глубоко беспокойства за ход событий. Журналисты, посаженные в Вашингтоне и Катаре на голодный паек, явные переборы с реляциями о захваченных городах и полуостровах – всё это издержки той установки на быструю и легкую победу, которая присутствовала в умах западных военных еще до начала войны.

С другой стороны – информация новостных агентств. Тут явное правило: начинать новости с информации о потерях, реальных и возможных, в рядах антииракской коалиции. Погиб еще один морской пехотинец, одним разбившимся вертолетом больше, первые американские пленные и подорвавшиеся танки... Всё в куче. И всё вместе призвано доказывать: "Ирак держит удар". Непроверенный факт выдается за свидетельство, доказывающее жизнеспособность режима. В этом видна другая заданность: на самрм деле, Саддам Хусейн обречен, и спасти его только может чудо. Надежда на чудо и становится информационным продуктом.

Перевес сил антииракской коалиции чудовищен, фактически XXI век воюет с веком XIX, со всеми вытекающими из этого последствиями. Да, судя по всему, иракские войска стойко обороняются. Это не может не вызывать уважения даже у тех, кому Саддам Хусейн далеко не симпатичен. Но отсутствие подавляющего, зримого перевеса союзников – следствие их тактики, которая ставит во главу угла жизнь своих собственных солдат и жизнь мирного населения, с которым после войны придется как-то сотрудничать. В арсенале США имеются кое-какие средства, чтобы город Басра или город Мосул вовсе лишились своих географических координат. Благодарить Вашингтон и Лондон за то, что они эти средства не применяют, наверное, не стоит. Но и провоцировать их на это, бесконечно упрекая в слабости, растерянности или даже трусости, нельзя.

Картинка с десятками тысяч манифестантов, выходящих на улицы протестовать против войны, заполонила экраны. Вот митинг в Чикаго, вот в Нью-Йорке, а в Вашингтоне вообще черт знает что творится... О том, что 76% граждан США войну своего правительства поддерживают, на российских телеканалах почти не говорится. Не говорится о том, как много в рядах европейских демонстрантов людей, переселившихся из "третьего мира" в благополучную Европу – и теперь безнаказанно ругающих Запад, а не свои родные диктаторские режимы. Не говорится о том, сколько среди демонстрантов идейных пацифистов, которые остались такими же, как и 30 лет назад: да, смелые, да, наивные, но в своей смелости и наивности ужасно вредные, потому как в принципе отвергают любое государство как институт и как инструмент. Этим ребятам из хороших семей, вроде дочери вице-президента Чейни, кажется, что террористы – это инопланетяне, которые ничего общего не имеют ни с идеями, проповедуемыми в нищих кварталах арабских городов, ни с диктаторами, поощряющими теракты прямым подкупом семей террористов. Они жалеют простых людей, попавших в Багдаде под американские бомбы. Но что они для них сделали, когда Хусейн пытал их и убивал? Где они были? Вопросы из разряда риторических...

Когда наше телевидение в информационной сводке по Ираку называет войска союзников "оккупационными", возникает вопрос: а кто сейчас для России США или Великобритания? Вероятный противник, по поводу действий которого мы вот-вот не сдержимся и... ? Ничего подобного! Глава МИД Иванов обсуждает со своим коллегой Пауэллом вопрос о послевоенном переустройстве Ирака. У нас в этой стране свой экономический интерес, и мы цинично, пардон, прагматично готовы обсудить его с "оккупантами". Откуда же такая лексика, такой букет тенденциозности в подборе информации? Ах, да, у нас же референдум в Чечне. Политкорректность бьет через край: "Россия, как и весь чеченский народ, против разнузданной агрессии на прогрессивное мусульманское государство!". В стране, где еще несколько месяцев назад власти рекомендовали смуглым иностранцам не очень-то шляться по улицам Москвы – не ровен час лихие молодцы отрапортуют цепями и дубинками о крепнущей "дружбе народов", – теперь с брезгливостью намекают чуть ли не на расизм британо-американской военщины. И кому! Чеченцам, которым нынешние страдания иракского народа понятны поболее, чем господам, заправляющим информационной политикой государства...

Когда идет война и гибнут люди, одна лишь незамысловатая правда способна сбросить пелену с глаз, заставить человека не поддаваться тому, что ему пытаются навязать слева и справа. Можно ли было не допустить войны? Нет, раз она началась. Можно ли сейчас остановить войну? Нет, она будет продолжаться. Что надо сделать, чтобы война завершилась как можно скорее? Либо призвать Саддама Хусейна побыстрее покинуть страну, либо пожелать американцам поскорее свергнуть его, раз они так страстно этого желают. И не надо отворачиваться и называть все сказанное "ужасными вещами". Ужасно то, что в мире существует государство, силе и мощи которого никто противостоять не может. Ужасно то, что институт ООН, этот международный арбитр, так и не превратился в мировое правительство, одряхлел и почти что умер. Ужасно то, что "антивоенный" мир, аплодируя иракскому сопротивлению, фактически провоцирует Америку бить с большей жестокостью: это неизбежная реакция на жертвы среди своих солдат и растущее в связи с этим недовольство своих избирателей. Вывод – стар как мир. Мало быть гуманным. Надо становиться умнее. Причем вовремя.