"Лолита XXI века" – девочка б/у

Ненси Джонс. Молли. – Пер. с англ. Т Косова. – М.: Махаон, 2003

Открывая книгу Ненси Джонс, в предисловии от автора читаешь: "На написание "Молли" меня вдохновил образ главной героини – набоковской "Лолиты". Я чрезвычайно уважаю Набокова – и как писателя, и как специалиста-филолога – и потому-то надеюсь на то, что мое представление о Молли Лиддел отдает своего рода дань памяти самому Набокову и созданному им образу".

Почитатели набоковского творчества готовятся посмотреть с помощью книги американки на известный сюжет новыми глазами. В этом ожидании чувствуется некая интрига, поскольку в аннотации к книге, написано, что Джонс получила научную степень за исследование творчества Владимира Набокова, а в 1997 г. в "Бюллетене биографий" вышла ее работа, посвященная роману "Лолита". Читатель хватается за "Молли". И тут...

Тут наступает разочарование, которой с каждой страницей усиливается. Вошедший в мировую литературу благодаря гению Набокова сюжет тает на глазах, как прошлогодний снег, оставляя после себя скверные лужи в виде невнятных реминисценций и смутных ассоциаций. Вдохновения Ненси Джонс хватило лишь на жалкое подражание.

Трагическую историю двенадцатилетней (!) Молли читатель узнает из ее дневников и писем, оставленных после смерти подруге детства. Здесь досада и ненависть к отчиму Ричарду Ричарду излиты со всем прямодушием и откровенностью. Когда-то Молли была самой популярной девочкой в классе – верной в дружбе, решительной и смелой в своих увлечениях и поступках. Когда они с матерью переехали, ее лучшая подруга "позволяла себе роскошь вспомнить дни, проведенные вместе" – настолько значителен и значим был образ "чудесного друга", живший в душе Бетси.

Пожалуй, девичья дружба, которая проходит красной нитью через всю книгу, – это все, чем внешне отличается "современный вариант "Лолиты" от оригинала. В остальном – все те же и то же: лагерь, в который мать отсылает Молли, чтобы "она не околачивалась рядом с ее Диком", ночные вылазки в лагерь к мальчикам и злорадство от первой "измены" любимому отчиму, таинственная смерть мамы в провинциальной больнице, путешествие-турне с остановками в мотелях и на бензоколонках...

В книге Ненси Джонс – те же матросские костюмчики и белые носочки, килограммы жевательной резинки и журналов, бесконечные молочные коктейли и "густо накрашенные", "карминные" губы, что создали неповторимый образ нимфетки Лолиты, "налитой яблочной сладостью". Но в "Молли", созданной как бы вдогонку великому произведению, все тускло и как будто не отшлифовано авторской мыслью: набоковский "едкий, но здоровый зной, который как летнее марево обвивал Доллиньку Гейз" превращается в "лучи обаяния Молли"; "боже – какая пытка – этот атласистый отлив за виском, переходящий в ярко русые волосы!" становится просто "ее косами", а от "упоения" Гумберта Гумберта, доходящего до блаженной дрожи, от сладостных определений, которыми он одаривает свою Лолиту и в которых заключено все его трепетное отношение к "мерцающей голубке", "красе и невесте", "мечте мечты моей", осталось лишь похотливое желание и болезненная ревность.

В книге не раз упоминается сам Набоков – иногда с сыном и женой (тут, видимо, Джонс благоговеет перед "обычностью" своего кумира – небожителя), иногда самостоятельно (а это, должно быть, уважение перед "писателем и специалистом-филологом"). Молли с удовольствием и подчас профессиональным интересом ловит редких бабочек (хобби самого Набокова), расспрашивает его в письме о редких видах; одно время она живет в Юте, в доме, который потом снимет на лето писатель с семьей...

Какую цель преследовала "исследовательница и почитательница творчества Набокова" Ненси Джонс, когда делала дилетантский слепок с шедевра мировой литературы? Что это – робкая попытка рассказать ту же историю, но с позиции "жертвы", или полные амбиций потуги литератора новой волны, решившего создать собственный золотой фонд эпохи?

Что бы это ни было, получилось скверно.