Все болезни исцелит добрый доктор Миерзвяк

Вечное сияние страсти (Eternal Sunshine of the Spotless Mind)
США, 2003
Режиссер: Мишель Гондри
В ролях: Джим Кэрри, Кейт Уинслет, Кирстен Данст, Марк Руффало, Элайджа Вуд

Сияние вечной страсти разгорается с подробной и затянутой сцены приставания наигранно оживленной девушки Кейт Уинслет к небритому мужчине Джиму Кэрри – ветеринару со взглядом потенциального самоубийцы. Оба едут в электричке. За окном мелькают помойки безымянных американских пригородов.

Скажем сразу: те, кто уже в этом эпизоде с холеричной особой в оранжевом свитере и мрачным ипохондриком в трикотажной шапке прозорливо разглядит последующую соплевыжималку про американских лузеров, сделанную в лучших традициях какого-нибудь нью-йоркского артхауса, будут абсолютно правы.

Менее прозорливые любители кино свое верное предчувствие городской мелодрамы про любовь импульсивной курицы и безрадостного тормоза еще минут тридцать будут разбавлять ожиданием сюрпризов от далеко не артхаусного актерского дуэта Уинслетт/Кэрри, но главное – от сценария Чарли Кауфмана ("Быть Джоном Малковичем", "Адаптация"), пытающегося – и не без успеха – этот умирающий жанр "городской мелодрамы про лузеров" концептуально обновить.

Но уже к середине зрелища даже самым прекраснодушным синефилам станет очевидно, что обновления и сюрпризов не будет и что режиссер Мишель Гондри сделал из интригующего дуэта и, судя по всему, хорошего сценария именно то, о чем мы все подумали.

Начнем с дуэта. Быть может героиню Уинслет и потянуло к небритому попутчику то самое "вечное сияние страсти", но у ее напарника в глазах сияло лишь одно желание – послать эту оранжевую дуру куда подальше. Дальнейшая история может развиваться сколь угодно романтично, но этот правильный первоначальный импульс будет незримо сопровождать каждую мизансцену с Уинслет и Кэрри, и отбрыкаться от него не удастся в фильме никому до самого финала. Увы.

Пожалуй, это единственная живая и мотивированная эмоция на всю картину вообще, и наверное в силу этого она каким-то недопустимым образом переползла из мира кинообразов на реальный актерский дуэт Джима и Кейт. Наблюдая, как две звезды совершенно равнодушно и не чувствуя друг друга спаррингуют на экране в роли неудачной любовной парочки, начинаешь костить то режиссера за неумение строить мизансцены, то продюсера по кастингу, до которого так и не доперло, что эти люди друг к другу равнодушны и вообще они до сих пор очень удивлены, какая сила свела их вместе на одной съемочной площадке.

В результате начинаешь жалеть уже не суицидального ветеринара за то, что судьба столкнула его с неисправимой дурой-продавщицей, а Джима Кэрри за то, что ему пришлось играть с Кейт Уинслет. Можно жалеть наоборот, но с тем же результатом – роли проецируются на самих актеров, что, понятное дело, форменное безобразие, но, глядя на то, как катастрофически переигрывает Уинслетт, избавиться от ощущения, что она играет уже не героиню, а саму себя, становится положительно невозможно.

Не проникнувшись симпатией к героям, за хитросплетениями сюжета следишь уже как-то по инерции и скорее из уважения к его автору Чарли Кауфману. А сценарий, судя по тому хаосу, который организовал на экране режиссер, представлял собой настоящий сюжетный оселок. По выпирающим фрагментам этого хаоса остается лишь догадываться о блеске первоначальной конструкции.

У Кауфмана репутация успешного голливудского эксцентрика и страстного поклонника американского фантаста Филипа К. Дика, чьи идеи он использовал и в "Малковиче" (обмен сознанием), и в "Адаптации" (продуктивная шизофрения, когда фантазии героя-неудачника становятся реальностью, вынуждая его к прямому действию и изменению своей судьбы). К сожалению, сценарная адаптация романа Дика "Помутнение" ("A Scanner Darkly"), сделанная Кауфманом еще в конце 90-х, в дело не пойдет, поскольку права на экранизацию купил небезызвестный шулерский дуэт Содерберг/Клуни, у которых на Дика свои планы. Памятуя, как эта парочка уже сумела изуродовать "Солярис", поклонникам Дика можно только посочувствовать.

В "Страсти" Кауфман использовал уже ставшую хрестоматийной диковскую идею избирательного стирания человеческой памяти, принципиально ничего к ней не прибавив. По сути, "Вечное сияние" – это "Вспомнить все", только без футуристического антуража и где место Марса занимает любовная интрижка, из которой главный герой выходит фрустрированным неудачником, стирает память обо всем, что с этой интрижкой связано, а потом проигрывает эту интрижку заново.

Со сцены в поезде начинается "круг второй" интрижки, когда мы еще не знаем, что герои Кэрри и Уинслет до этого уже встречались и успели возненавидеть друг друга до такой степени, что пришлось обращаться в специальную клинику, где добрый доктор с фамилией Миерзвяк сделает из вашей распухшей от неврозов головы перезаписываемый компакт-диск.

Собственно во время процедуры стирания неприятных воспоминаний о Кейт Уинслет мозг Джима Кэрри и выдал ту самую порцию флэшбэков, которой хватило на две трети фильма Мишеля Гондри про вечное сияние страсти ветеринара к продавщице из книжного салона. Изнутри головы ветеринара мы видим сначала, как Кэрри и Уинслет кидают друг в друга кухонной посудой, а в конце – как они романтично знакомятся, но не в поезде, а на пляже, когда Уинслет рассеянно пожирает с пластмассовой тарелки уже влюбленного Кэрри его порцию жареной курицы.

Очевидно, что развитие любовной истории вспять во времени должно было стать неким фирменным режиссерским трюком, адекватно воплощающим на экране еще придумку идею Дика об обратно текущем времени из романа "Counter-clock World". Но Мишель Гондри сумел настолько запутать флэшбэки из головы Джима Кэрри, что оценить всю радикальную свежесть этой идеи оказалось довольно затруднительно. Обидней всего, что за общим хаосом Гондри похоронил еще более мощную придумку, прописанную Чарли Кауфманом под воздействием наиболее радикальных порождений диковской фантазии, – полное неразличение мира реального и мира, представленного "в голове".

Пока главный герой прокручивает свою любовь наоборот, а помощник доктора Миерзвяка, забросив сложную медицинскую аппаратуру, занимается любовью с его сладострастной секретаршей, в электронной кастрюльке, надетой на голову персонажа Кэрри, что-то переклинивает. В результате пациент, получив возможность контролировать процесс стирания, пытается выстроить в своей голове альтернативную вселенную с идеальной парой. Но доктор, понажимав на нужные кнопки, возвращает героя в "настоящую" действительность. Где, как не сложно догадаться, ему опять предстоит встретиться с импульсивной девушкой, голова которой тоже побывала в кастрюльке Миерзвяка. Но мы-то знаем уже, что двум этим персонажам, как и актерам, их сыгравшим, было бы лучше не встречаться в реальной жизни вообще.

Жаль, но любовные похождения Джима Кэрри в собственной голове, промелькнувшие в фильме беглым эпизодом, могли бы стать лучшими и решающими сценами этого фильма: запертый внутри своего сюрреалистического мозга лузер, бегающий за эротическим мороком из собственных фантазий от доброго доктора, уничтожающего память, – ну чем не роль для Кэрри? Но не стали. Хороший и выигрышный ход был бездарно похерен в пользу дряблого вывода, что чем слабее герой Кэрри помнит девушку, похожую на Уинслет, тем сильнее он ее любит... Немотивированные сопли, тем более сомнительные, что вялый дуэт отнюдь не свидетельствует в пользу именно такого оптимистичного развития событий.

Жалко, конечно, что, возможно, самый закрученный и остроумный сценарий Чарли Кауфмана превратился в груду бессмысленных развалин по вине режиссера Мишеля Гондри. Можно долго обсуждать вероятные достоинства и огрехи кауфмановского сюжета (в конечном итоге, сценарий "Адаптации" был не менее закручен и рискован, но фильм-то получился!), однако иметь дело пришлось-таки с конечным продуктом. А конечный продукт у Мишеля Гондри получился не менее мутный, чем неловкий русский перевод его оригинального английского названия.

Так что по окончании сеанса небесполезным будет засунуть голову в отрезвляющую кастрюлю доктора Миерзвяка и стереть из мозга все записи про "Вечное сияние" для дежурной профилактики воспоминаний о более приятных моментах в истории мирового кинематографа – когда Джим Кэрри снимался в жестоком "Шоу Трумана", Кейт Уинслет – в утонувшем "Титанике", а по сценарию Кауфмана был снят безупречный и светлый шизофренический этюд с блестящим дуэтом Николаса Кейджа и Мэрил Стрип. И пусть лишь необъяснимая брешь в вашем семейном бюджете станет единственным напоминанием о том, что вы посмотрели этот фильм.

В прокате с 29 апреля.