Украине жизненно не хватает национализма

"Демократия – не лучшая форма правления, но человечество пока не придумало ничего лучшего". Очередной геополитический катаклизм, разразившийся в этот раз на Украине, показывает, что известное высказывание Уинстона Черчилля нуждается в переосмыслении. Полстолетия великие демократии Америки и Европы возводили в императив вторую часть формулы. Конец XX – начало XXI века показали, что опрометчиво: о недостатках демократии забывать не стоит. Ей, как и любой другой форме правления, присущи изъяны в процедуре осуществления власти, "погрешности", способные спровоцировать серьезные политические и социальные "разломы", конфронтацию, грозящую обратиться в силовое противостояние, национальное, религиозное или расовое отчуждение. Кризис на Украине был порожден исключительно демократической процедурой – представительными выборами, легитимность проведения которых накануне дня голосования признавалась всеми участниками нынешнего конфликта. Взятие в "мирную" осаду правительственных учреждений или референдум по образованию автономии – тоже законные, с точки зрения демократических ценностей, процедуры. При этом всем ясно, что бьющая через край демократия – что в Киеве, что во Львове, что в Симферополе – очевидное зло для той общности, что еще три недели назад величалась "народом Украины". Демократия – закавыченная или не закавыченная – торжествует на палубе разломанного надвое судна, которым никто не управляет, но всякий норовит взять на буксир.

Обман иллюзиями

История часто бывает жестока к представлениям о патриотизме. Киевскую Русь даже с большой натяжкой трудно назвать колыбелью Украины. Собственно, и россияне, в четвертом или пятом поколениях живущие по ту сторону Уральских гор, вряд ли ощущают свою идентичность с предками из Владимиро-Суздальской Руси, ставшей вторым, после Киева, очагом формирования русского государства. Исторические пласты откладывались неравномерно, и Украина, прежде чем претендовать на государственность, успела побывать под татарами, литовцами, поляками, знавалась с турками, называлась Малороссией. Большая часть известной нам истории человечества – это цепочка событий, описывающих, как одна "историческая общность" поглощает другую. То, что обидно слышать политикам, вполне естественно для историков: выживали и укрупнялись сильнейшие в данную эпоху. Процесс формирования государств имел множество аспектов, зачастую ускользающих от понимания потомков. Добросовестный специалист скажет, что дело в любом случае не в "родовой" несостоятельности того или иного этноса, которому так и не удалось создать свое территориальное образование. Однако политик ему не поверит. Проблемы Украины с Россией, как и России с Украиной – это проблемы глубоко запущенных исторических комплексов. Свести историю в "унисон" не получается, несмотря на многовековую общность единого государства. Вместо этого Украина растравляет себя надсадными заклинаниями об опостылевшем "старшем брате", а Россия – через официоз высокого уровня и нарочито тенденциозную документалистику – очищается от "имперского" грехопадения. При этом многих не покидает ощущение, что, подозревая во всех грехах Россию, Киев неряшливо камуфлирует собственную слабость как зрелого образования, готового ответить на вызовы XXI века; Россия же под показным благочестием питает все те же мессианские иллюзии, которые вели ее в прошлом к стенам Парижа, к берегам Босфора, к границам Индии.

Как становятся народом не вовремя

Порыв людей, идущих протестовать против нечестных, по их мнению, выборов, абсолютно понятен. Но дело, скорее всего, не в выборах. Люди заждались перемен, которых им обещали. Первоначально "самостийность" Украины (как и независимость всех бывших союзных республик СССР) должна была стать важнейшим условием процветания нового государства, отправной точкой поступательного движения к вершинам благополучия. В 1990-91 гг. квазидемократические силы и в самой России полагали, что, сбросив балласт национальных республик, РСФСР заживет на широкую ногу. Ошиблись все, однако комплекс представлений об имперской "соподчиненности" помешал той же Украине признать это вовремя. Естественные связи между нею и Россией – экономические и политические – представлялись порой унизительными путами, а особенности развития и менталитета в западных и восточных областях страны – порождением безжалостной стратегии Москвы. Возникла ложная дилемма: быть с Россией или быть с Европой. Схожая дилемма присутствует и в самой России, мечущейся между Европой и Азией.

Подобные сомнения – это всегда атрибут слабости. Главной проблемой Украины стало то, что ее политики, нащупав линию разлома, решились усилить давление на обе "половинки". Судя по тому, в каких именно выражениях провозглашают себя "единым народом" сторонники Ющенко в Киеве и Львове и сторонники Януковича в Донецке и Луганске, те и другие в равной степени не чуют под собою страны. Чем чаще люди на майдане патетически хвалят своих сторонников за гражданственность, демократичность и неприятие "старого строя", тем шире пропасть между двумя частями Украины, и наоборот. Надо ясно понимать: происходящее там сегодня – не есть революция. Правильнее было бы назвать это протестным столпотворением, имеющим весьма отдаленное отношение к проблеме осознания украинцами своей идентичности.

А что те?

Борьба за Украину для "старой" Европы в определенном смысле – инерционная составляющая. В ЕС Украина в любом случае будет принята не скоро – кстати, британская пресса, которая взвешенней всех освещает события в этой стране, предлагает Европе "не темнить" и не "подавать ложных надежд" Киеву по этому вопросу. Однако в долгосрочной перспективе 40-миллионная страна может пригодиться "Старому Свету" в его противостоянии с Соединенными Штатами и Китаем. Консолидация усилий – вообще определяющая мотивация, в значительной степени двигающая нынешнюю геополитику "великих держав". "Старая" Европа сегодня переживает кризис – не только экономический, но и политический, связанный с далеко не гладким процессом интеграции. Кроме того, очевидно назревает кризис ценностей (читай: демократических ценностей): религиозная радикализация, демографический дисбаланс, становящаяся очевидной беззубость демократий – все это не может не порождать сомнений в эффективности действующих ныне политических институтов. В этих условиях воистину спасительным является процесс расширения европейской семьи за счет стран Центральной, Южной (Малой) и Восточной Европы, которые, одна за другой входя в ЕС, вдыхают в эту семью новую жизнь. Безоговорочно полагаясь на опыт старших по званию демократий, неофиты предоставляют последним орудовать у себя привычным инструментарием, продлевая жизнь во многом дискредитировавшим себя принципам и методам.

То, что эти методы и вправду неэффективны, как раз и показывают последние события на Украине. Реальную политику эмиссары Евросоюза пытаются подчинить виртуальной (и, кстати, до сих пор юридически не доказанной) демократии: словно не видя гибельных последствий усугубляющегося раскола общества, Европа настаивает на переголосовании, нарушая все мыслимые юридические и логические запреты (ведь до сих пор факта масштабных подтасовок ни один суд не признал, а практика проведения переголосования (но не повторных выборов) не имеет ничего общего с теми же европейскими правовыми нормами).

В то же время, было бы неправильно сводить все усилия Европы по "перетаскиванию" Украины на сторону Виктора Ющенко к желанию европейских столиц пресечь имперские поползновения России. Даже в свете гипотетического прихода к власти Януковича Украина не стала бы в большей степени пророссийской, чем она есть (или не есть) в настоящее время. "Имперские амбиции" Москвы – всего лишь удобная, потому как привычная, символика. Какие уж амбиции, когда Москва раздает соседям спорные территории и не может отстоять свои позиции в мандариновой Абхазии, 90% населения которой – российские граждане! Аргументом об "имперской" России Европа, конечно, может поощрять сторонников Ющенко и Тимошенко настырней митинговать и ретивей курсировать между Крещатиком и Верховной радой. Однако своей кровной задачей Брюссель и Страсбург считают как можно быстрее прирасти в том числе и Украиной для решения будущих задач, среди которых соперничество с Россией едва ли станет главной.

США, так же, как и Европа, лишь в малой степени интригуют на Украине против России. Перед Вашингтоном не стоит очевидной задачи прервать имперскую поступь Москвы – за отсутствием таковой. Однако американская политика в регионе более прагматична, чем европейская. Вашингтон ищет естественный противовес "старушке Европе", с которой он серьезно рассорился в преддверии войны в Ираке. Таким противовесом, по мнению ряда политологов, США выбрали Польшу – харизматического лидера "молодой Европы", которая уже сегодня в первую очередь ориентируется на Вашингтон, а уж потом – на Берлин и Париж. К Польше, для пущей увесистости, американцы пытаются подверстать ее исторических союзников-саттелитов: Литву и все ту же Украину. Реинкарнированная Речь Посполита станет "троянским конем" Америки в Европе и одновременно прочным форпостом на границе с Россией – последнее, считают в Вашингтоне, в любом случае лишним не будет.

А где Россия?

Десант российских политтехнологов, ведших к власти Виктора Януковича, своим провалом на выборах сделал все возможное для того, чтобы в годину разразившегося кризиса Москва довольствовалась, по сути, ролью стороннего наблюдателя. Дело даже не подтасовках – вряд ли в западных областях, где местные власти полностью солидаризировались с Ющенко, их было меньше, чем на востоке страны, голосовавшем за Януковича. Российская команда украинского премьера, привыкшая побеждать у себя на родине исключительно административным ресурсом, не сомневалась, что и на Украине все пойдет проторенным путем. Однако здесь схлестнулись два "ресурса", включая информационный и финансовый, и грубейшей ошибкой российских экспертов было то, что они не предусмотрели патовый вариант в развитии политического сценария – видимо, так велика была их уверенность в безоговорочной победе.

С другой стороны, размежевание страны по географическому принципу – факт, не имеющий ничего общего с "происками" Москвы и вообще с какими-либо технологиями. Усилия обоих кандидатов были направлены на то, чтобы выжать как лимон именно своего избирателя – и поляризация достигла нынешнего пика. Россия хорошо понимает, что ни внешность Ющенко, ни прошлое Януковича не позволяют считать их харизматиками, за которыми пойдет большая часть нации. Интерес России в том, чтобы Украина в ближайшей перспективе обошлась без шараханий. И Ющенко, и Янукович в этом клянутся, однако все по той же причине трудно поверить, что любой из них способен предотвратить радикальные и разнонаправленные устремления востока и запада страны. Парадоксально, но оптимальным решением мог бы стать приход к власти на Украине силы, опирающейся на здоровый, сугубо "почвеннический" национализм, силы, которая бы осознанно выбрала путь прагматичного лавирования между Востоком и Западом, поощряемая тем и другим. Найти в сегодняшней Украине такую силу и такого лидера крайне сложно. Однако, похоже, вряд ли какой-то другой вариант пойдет на пользу самим украинцам, если они действительно желают считать себя единым целым.