Джексон еле ходит и рыдает взахлеб

Обвинение утверждает, что поп-король развращал детей, спаивал их, а также держал у себя на ранчо против воли. Последнее предположительно имело место в феврале 2003 г., в первые дни после выхода в свет фильма "Жить с Майклом Джексоном". Осознав, какой эффект произвело его признание: "Я люблю спать с детьми в одной постели", певец запер своих гостей на ранчо, чтобы они не рассказали журналистам лишнего.

Эту версию вчера подтвердила комедийная актриса Луиза Паланкер. Она свидетельствует, что Джейн Арвизо, мама "растлённого" Гэвина, звонила ей и жаловалась, что семейство не отпускают домой. Актриса привела слова своей подруги: "Говорить опасно, они слышат каждое мое слово. Это злые люди, они держат нас здесь..." "Меня очень взволновал этот звонок, – добавляет свидетельница. – У меня сложилось впечатление, что их держат против воли". Напомним, ранее суд слышал и другие заявления того же толка, а полиция подтверждает, что на ранчо имелась подслушивающая аппаратура.

Между тем обвиняемый несколько оправился от страшной боли в спине, которая терзала его на предыдущем заседании. Однако все равно чувствует себя неважно.

В понедельник певец разыграл настоящую драму: присутствовавшие на суде с ужасом смотрели, как Джексон с трудом передвигает ноги. Он опоздал на 20 минут и передвигался с помощью своих спутников, среди которых был врач. Усевшись на место, король поп-музыки заерзал, пытаясь устроиться поудобнее, но это не удалось – судя по тому, что он сразу же поднес к глазам платочек и начал всхлипывать.

Продержавшись всего 4 минуты, Джексон покинул зал заседаний. Идти сам он не смог: через восемь шагов (как скрупулезно подсчитала британская Daily Mirror) его ноги подогнулись, из глаз опять покатились слезы, и в таком ужасном виде суперзвезду увели в туалет. Там он рыдал еще полчаса, после чего все-таки вернулся в зал и смог участвовать в слушаниях. "Мне больно, больно!" – жаловался Джексон журналистам после того, как заседание закрылось.

Вчера певец не устраивал таких душераздирающих представлений и сказал, что чувствует себя лучше, но выглядел при этом все же болезненно. Друзья и поклонники все равно тревожатся – если не за спину своего кумира, то за психику: есть опасения, что он может покончить с собой.