Меценаты не в силах спасти российскую культуру

Российская культура переживает далеко не самые лучшие времена. Конечно, в области балета мы по-прежнему впереди планеты всей (хотя и здесь наше лидерство уже не столь безусловно, как некогда), но вот в остальных областях дела отнюдь не блестящи. Государством культура финансируется по остаточному принципу, то есть весьма скупо. При этом 80% "культурного" бюджета идет, по сути, на тот же балет – Большой и Мариинский театры. Прочим же приходится искать иные пути спасения, и все чаще эти пути ведут в сторону бизнеса. Тем более что демонстрировать свою социальную ответственность в последнее время стало весьма модно, а поддержка отечественного искусства – одна из наиболее заметных и приятных форм данного процесса.

По словам Алексея Германовича, заместителя генерального директора по связям с общественностью "Северсталь-Групп", в компанию ежемесячно поступает 200-300 запросов с просьбой о финансовой поддержке. Разумеется, помочь всем желающим даже крупные коммерческие организации не в состоянии. Тем не менее, по разным данным, российские компании тратят на благотворительность от 7 до 17% чистой прибыли (порядка $1,5 миллиардов). При этом налоговые льготы интересуют бизнес отнюдь не в первую очередь, отметил директор департамента внешних связей Министерства культуры и массовых коммуникаций РФ Андрей Вульф, выступая на конференции "Бизнес в искусстве: сохранение культурного наследия России", прошедшей на этой неделе в Москве. "По крайней мере, для крупных организаций на первый план выходят вопросы создания собственной репутации и благоприятного общественного климата вокруг компании", – констатировал он.

Однако, отдавая должное щедрости отечественных бизнесменов, вряд ли стоит выражать по этому поводу бурную радость. Во-первых, как резонно заметил член думского комитета по культуре Александр Фоменко, компаний, готовых довольствоваться только нематериальными доходами от благотворительных акций, крайней мало для того, чтобы спасти российскую культуру. А во-вторых, не следует упускать из виду, что впечатляющие суммы пожертвований – не столько показатель того, насколько замечательные в нашей стране компании, сколько результат неэффективной деятельности самих учреждений культуры и российского государства. Достаточно упомянуть тот факт, что многие культурные работники, особенно в регионах, застряли во временах Советского Союза и не просто оказались не готовы работать в новых условиях, но, зачастую, всячески противятся изменениям.

"Возня вокруг бизнеса и денег связана с неэффективностью учреждений культуры, которые не могут организовать поток посетителей к себе. Плюс низкая покупательная способность населения и практически полное отсутствие индивидуальной благотворительности. Поэтому платить вынуждены крупные компании, к которым и обращаются за помощью", – говорит исполнительный директор Ассоциации менеджеров Сергей Литовченко. Между прочим, акционеров этих предприятий вряд ли сильно греет мысль, что столь значительные средства идут на расходы, никак не связанные с основной деятельностью фирмы. Кстати, поэтому многие компании предпочитают не афишировать истинные размеры своей благотворительности.

Что же касается роли государства, до сих пор государственно-частное партнерство в сфере культуры в России понимается однобоко – как меценатство. А вот культура как область экономики у нас практически не развита, отсутствует даже необходимая законодательная база. Поэтому компании имеют не так много возможностей не просто спонсировать те или иные культурные проекты, но выступать в роли полноценного инвестора. Так, например, возможность приватизации памятников местного значения обсуждается уже давно, однако "воз и ныне там". А между тем, совершенно ясно, что государство сегодня не в состоянии самостоятельно содержать многочисленные объекты культурного наследия, которые зачастую лишь формально принадлежат "народу", а фактически уже давно проданы. Однако новые, нелегальные или полулегальные, владельцы не торопятся вкладывать средства в реставрацию эксплуатируемых достопримечательностей, поскольку, понятное дело, не желают рисковать деньгами в условиях правовой неопределенности. При этом для многих памятников включение в хозяйственный оборот вообще может стать единственной возможностью для спасения от полного уничтожения. Конкретный пример: для восстановления уникального усадебного комплекса Знаменское-Раек в Тверской области был найден солидный американский инвестор – Международный благотворительный Пушкинский фонд, готовый привлечь дополнительные средства для восстановления памятника. Но неясность в вопросах собственности на памятник до сих пор не позволяет перейти от стадии переговоров к восстановительным работам. А усадьба тем временем продолжает разрушаться.

Одной из немногих областей российской культуры, где искусство удалось поставить на коммерческие рельсы, является арт-рынок. Многие компании и частные бизнесмены охотно занимаются коллекционированием. Это связано также и с тем, что в последние годы в России антикварные вещи и современные произведения искусства становятся привлекательными формами вложения капитала. Однако и здесь есть немало трудностей, также связанных в основном с несовершенством законодательных актов.