Михаил Боярский: "Код да Винчи" – это белиберда

"Yтро": Михаил Сергеевич, какую оценку вы бы дали современному театру?

Михаил Боярский: Театр сейчас больше старается удивить, а не заниматься тем, чем ему полагается, – вызывать у зрителей подлинные чувства, а не только восторг по поводу того, что они увидели на сцене знакомое лицо.

"Y": То есть сегодня театр основан на внешнем эффекте?

М.Б.: Да. На мой взгляд, так.

"Y": А телевидение? Вы его смотрите?

М.Б.: К сожалению, иногда приходится, но вообще стараюсь этого избегать. Потому что сегодня телевидение без спросу входит в наш дом. Когда зрителя "грузят" рекламой, когда на всех каналах – одни и те же "раскрученные" лица, это раздражает. Все решают деньги. Рейтинг рассчитывается на самый общий вкус, довольно низкий. Есть сотни тысяч проблем в нашей с вами жизни, но формат сегодняшнего ТВ не дает возможности их обсуждать. Потому что телевидение превратилось в машину для развлечений.

"Y": Но при этом вы не отказываетесь, когда вас приглашают выступить на телевидении?

М.Б.: Нет, не отказываюсь. Ведь можно найти какой-то выход из положения, высказать свою точку зрения. Плохо, что практически нет передач в прямом эфире, они исчезли. Хотя я не одержим идеей сеять разумное, доброе, вечное собственной персоной. Есть более талантливые, более уверенные в завтрашнем дне. А что касается меня, то я спокойно пережидаю тот период, который мне не по душе. Если мне что-то будет интересно, с удовольствием приму в этом участие. Если будет не по душе и придется принимать участие – попытаюсь сухим выйти из воды.

Нужно смириться с неизбежным. И делать свое дело так, как ты его понимаешь.

"Y": Вы снялись в нескольких сериалах – как вам подобная форма работы?

М.Б.: Качество низкое очень, там играть нечего. Потом, сценарный мусор такой, Бог знает что написано! Произносить текст чрезвычайно сложно.

"Y": Значит, театр в итоге все-таки в более выигрышном состоянии, чем телевидение?

М.Б.: Вы знаете, я всегда прислушиваюсь к мнению друзей. Так вот, давно такого не было, чтобы кто-то из них сказал: обязательно сходи посмотри спектакль. Из моих последних театральных потрясений – игра Алисы Фрейндлих в спектакле "Оскар и розовая дама". Из фильмов, хоть он уже давно снят, – "Возвращение" Звягинцева. Вот те два потрясения, которые я получил за последний год.

"Y": Был такой штамп в советское время – "культурный досуг". Он у вас имеется?

М.Б.: Стараюсь как можно больше читать. В основном, по ночам. Я же ночная птица – "сова". Часам к двум ночи беру в руки книгу и часов до трех-четырех читаю. Естественно, делаю это в дороге – в самолетах, поездах.

"Y": Из прочитанного в последнее время что на вас произвело наибольшее впечатление?

М.Б.: В основном читаю философскую литературу, сейчас на столе Владимир Маканин. Однако недавно, не знаю, как это получилось, я попал под влияние книги Дэна Брауна "Код да Винчи". Когда начинал – думал, что, наверное, интересно. А оказалось – поверхностная книга. И даже вредная для начинающих христиан.

"Y": Почему?

М.Б.: Потому что тема избрана библейская, но раскрыта неподобающим образом. Чаша Грааля никакого отношения не имеет к тому сюжету, который там раскручивается. В общем, это пиар на том, что у Христа был ребенок, а Мария Магдалина была его возлюбленной. Был бы я цензором, не пропустил бы. Книга эта в художественном смысле мало что из себя представляет, а уж в нравственном тем более.

"Y": А вообще цензура нам нужна?

М.Б.: Думаю, что не помешала бы. И в отношении книг, и в отношении пьес, спектаклей.

"Y": Как вы себе это представляете?

М.Б.: Должно быть как суд присяжных. Такой суд присяжных избирается страной из людей, которым она доверяет. Скажем, сидели бы там Ефремов, Евстигнеев, Высоцкий, Фрейндлих, Шемякин. И что им честь и совесть подсказывает, то и рекомендовали бы – тогда, мне кажется, отбор произведений был бы более точным. А смысла запрещать что-то, наверное, нет.

"Y": Вы избегаете публичности, хотя именно ее предполагает ваша профессия – актер. Что для вас важнее – профессиональное или личное?

М.Б.: Для меня, к сожалению, личное сегодня важнее, но у истинного гражданина должно быть: сначала Отчизна, потом семья, потом "я". Если в меру своих сил, своего разумения и способностей человек может принести пользу Родине, то, естественно, она на первом месте. Но, в конечном счете, все делается для семьи и для себя.

"Y": В чем смысл жизни на благо Отчизны?

М.Б.: Это значит, я должен вести себя так, чтобы не было мне стыдно перед Родиной. То есть начинать надо с себя, с самых простых вещей: работать честно, не воровать, не бросать мусор, в конце концов. Важна уверенность в твоем соседе – что он также влюблен в город, в дом, в эту землю и честен при этом. Это, кстати, и тебя заставляет подтягиваться, стремиться к идеалу. А когда видишь, что большинству Родина безразлична, что они думают только о себе, то это сразу выбивает почву из-под ног.

Ты должен делать свое дело так, как завещали тебе родители, совесть и Бог. Для меня понятие Родины обостряется, когда она в опасности.

"Y": Сейчас она в опасности?

М.Б.: Не бывает полного штиля на море. Главной опасностью мне кажется бездуховность, отсутствие Бога в душе. Когда-то мы смотрели западные фильмы, и там герои говорили: "Прости, но это бизнес. Я тебя люблю, но...". У нас такого быть не могло. А сегодня есть. Каждый второй может сказать: извини, друг, но бизнес мне дороже. К сожалению...

"Y": Как преодолеть бездуховность? Хотя бы попытаться это сделать?

М.Б.: Я не могу ответить на столь сложный вопрос. Какими-то нравственными примерами, наверное. Их не так уж много, но и не мало. Есть люди, которые действительно посвящают Родине жизнь. Это не обязательно публичные люди. Они появляются, как правило, вовремя – во времена потрясений, революций. А сегодня на том же телевидении их нет, потому что это непродаваемый материал.

По природе своей человек жаден, зол, хитер, завистлив, корыстолюбив, нечестен. Если он это сознает, он будет с этим бороться каким-то образом. А если считается, что это норма, потому что все такие, тогда... Увы.

"Y": Были у вас когда-нибудь роли, которые вам не удались?

М.Б.: В общем, конечно, были, но особых провалов не было. У меня было много интересных предложений, было из чего выбирать, начиная от "Тартюфа" и заканчивая "Старшим сыном".

"Y": Раз уж мы заговорили о ролях – какие у вас творческие планы?

М.Б.: Нет у меня никаких творческих планов. В "проектах" разных я не участвую. Проектировать не умею, я не архитектор (улыбается). Что-то предложат, там посмотрим.

"Y": Что бы вы пожелали нашим читателям?

М.Б.: Читайте книги хорошие – это самое главное! Читать не обязательно много, но читать необходимо нужные книги. И как можно меньше увлекаться всей этой белибердой, которой завалены сейчас все прилавки. Сегодняшняя литература может развлечь, она может быть сексуальна, полна каких-то фантастических вещей, но морали в ней нет. Всем хочется развлечься. Может, это и хорошо, черт побери! К этому все и стремились... Но – "человек" все-таки звучит гордо.

Возвращаясь к пожеланиям: надо найти себе любимое занятие.

"Y": Вы в таком случае человек счастливый?

М.Б.: То, что я делаю, я делаю точно не с отвращением. Моя работа помимо дохода приносит удовольствие. Я на сцене получаю от общения со зрителями порцию адреналина, и это помогает выжить.

Беседовал Александр Трифонов. Фото Юлии Витковской