|
Второе экстренное заседание также закончилось ничем, поскольку на сей раз кому-то "потребовалось дополнительное время для принятия решения" (читай: для проведения консультаций). На третьем заседании на голосование была поставлена подготовленная Вашингтоном резолюция, которая осуждала действия России и требовала немедленного перемирия.
То есть, когда убивали осетин и российских миротворцев, СБ впал в коматозное состояние, а когда после вмешательства России наступил перелом в ситуации, стал требовать перемирия. Увы, единственное, что прекрасно получается у Совбеза, - созыв экстренных заседаний для "осуждения терроризма" и призывов к "мирному существованию". Если же речь заходит о конкретных террористах или реальных проблемах, всегда найдется заинтересованная сторона, несогласная с текстом резолюции. Зато все происходит с большой помпой: как же, сейчас соберется "самый авторитетный орган" и выдаст рецепт от всех бед.
На деле все происходит иначе, и самое странное, что ожидание "чуда" и привычка к тому, что его не будет, прекрасно уживаются между собой. Чтобы пояснить это наблюдение, посмотрим, как происходила работа Совбеза в последние полтора года.
Он со всей решительностью осудил теракты в Ливане (февраль 2007-го) и Алжире (декабрь 2007-го), нападение на миротворцев в Судане (октябрь 2007-го). В резолюции, осуждающей убийство лидера пакистанской оппозиции Беназир Бхутто (декабрь 2007-го) и покушения на президента и премьера Восточного Тимора, фигурировали еще и призывы к народам этих стран "воздержаться от насилия". Список примеров может быть продолжен, но дело не в этом. Все эти решения носят чисто ритуальный характер, а сами экстренные заседания часто занимают не более нескольких минут, как это было с четырехминутным заседанием, посвященным осуждению теракта в Алжире. И действительно, зачем зря терять время, ведь дискутировать фактически не о чем. Сегодня никто не решится "приветствовать" или в какой-то иной форме "одобрять" акты террора и покушения на политиков.
Но как только тема экстренных заседаний касается реальных проблем, начинается свистопляска. Вот, к примеру, 22 января 2008 г. по требованию арабских государств, возмущенных действиями Израиля в Палестине, созывается экстренное заседание СБ, но внесенный Ливией проект заявления не получает поддержки из-за своей "односторонности": там не упомянуты факты ракетных обстрелов Израиля с палестинской территории. Удивительным образом не удалось добиться консенсуса даже в осуждении теракта в Иерусалиме (6 марта 2008 г.) - на этот раз Ливия отказалась осудить теракт, требуя связать его с другими проблемами региона.
Столь же занимательные игры наблюдались в начале года вокруг проблемы Косова. Четырнадцатого февраля СБ ООН не одобрил план Ахтисаари, предусматривающий создание независимого государства на базе косовской автономии (его поддержали 5 из 15 членов Совбеза). А через два дня Косово провозгласило свой суверенитет. На следующий день по требованию России и Сербии состоялось экстренное заседание СБ ООН. И, казалось бы, дело-то совсем простое: односторонние действия Косова противоречат решению Совбеза, то есть вышли за рамки международного права. Тем не менее члены СБ не смогли прийти к единому мнению.
Поскольку они не ограничены никаким сводом законов, мотивация их решений может иметь произвольный характер. Вот, например, в октябре 2007 г. осуждение властей Мьянмы, использовавших силу при разгоне мирной демонстрации, было заблокировано Китаем. И, в сущности, он по-своему прав: никто же не осудил США за разгон демонстраций, происходивших в Америке после вторжения в Ирак. А чем Мьянма хуже?
Но если осудить действия властей, нарушающих права человека, Совбезу иногда все же удается, то совсем другое дело - принять какие-то меры. В частности, это касается обстановки, сложившейся накануне второго тура президентских выборов в Зимбабве. Двадцать четвертого июня СБ ООН признал "невозможным проведение честных и свободных президентских выборов" в этой стране. А предпринятая следом попытка протолкнуть через Совбез решение о введении санкций против Зимбабве была сорвана благодаря России, считающей, что народ не должен страдать из-за политических игр элит.
Еще одна проблема ООН - неоправданное затягивание решений. Так, вопрос об ухудшении ситуации в Дарфуре три раза фигурировала в повестке дня Генеральной ассамблеи (в 2005, 2006 и 2007 гг.), и все три раза безрезультатно. Потом ее передали СБ ООН, и только 1 августа 2008 г. Совбез проголосовал за увеличении контингента миротворцев в Дарфуре на 26 тысяч человек. Аналогичным образом обстоят дела и по ряду других вопросов, касающихся стран третьего мира.
Для ООН характерно много говорить о мировых проблемах и уклоняться от их разрешения. Который год буксует реформа этой организации, что не мешает ей принимать на Генеральных ассамблеях такие документы, как "Декларация тысячелетия", в которой указаны главные цели Объединенных Наций в XXI веке. Речь идет о ликвидации нищеты и голода, всеобщем начальном образовании, расширении прав и возможностей женщин, сокращении детской смертности, охране материнства, борьбе со СПИДом и другими болезнями, экологии и глобальном партнерстве в целях развития... А теперь вернемся на Кавказ, где в распоряжении миссии ОНН, находящейся во Владикавказе, имеется целый парк "рафиков" и санитарных машин. Но они не были задействованы в операции спасения мирных жителей Южной Осетии, проблемы которой в полной мере соответствуют по крайней мере пяти из восьми "глобальных целей", заявленных в "Декларации тысячелетия".