Горе от ума титулованной блондинки

Фильмы про сумасшедших математиков получают "Оскаров": доказано Роном Ховардом и Расселом Кроу. Фильмы про дочерей сумасшедших математиков, которые тоже считают себя математиками и сумасшедшими, получаются математически сухими и безумно скучными: доказано Джоном Мэдденом, Энтони Хопкинсом, Гвинет Пэлтроу и Джейком Гилленхаалем.

Когда известный в прошлом математик (Энтони Хопкинс) умирает, его младшая дочь Кэтрин (Гвинет Пэлтроу), отказавшаяся от собственной академической карьеры ради ухода за сошедшим с ума стариком, не может решить, что делать дальше. С одной стороны ее атакует бывший ученик отца (Джейк Гилленхааль), который надеется найти нечто вразумительное в писанине Хопкинса, а с другой – старшая сестра (Хоуп Дэвис), которая хочет запрятать Кэтрин в психиатрическую лечебницу, а их старый дом – продать.

Горе от ума здесь самое наглядное. От большого ума Пэлтроу отвергает прелести шампуня с жожоба и полфильма проводит в полной прострации, а Гилленхааль проводит ту же половину, сверяя два одинаковых почерка. Что-то разумное делает только Дэвис, героине которой создатели явно в наличии ума отказывают – половину фильма она упаковывает коробки с вещами.

Гилленхааль, которого агенты отговорили от участия в "Мечтателях" Бертолуччи, и на этот раз прислушался к их советам, чтобы стать кумиром всех математиков-ботаников, мечтающих носить белые рубашки с бархатными пиджаками и каждый день делать модельную укладку и играть в рок-группе.

Джон Мэдден, выплывший из пучин "независимости" и неизвестности с "Влюбленным Шекспиром", после экранизации "Скрипки капитана Корелли" Луиса де Берньереса взялся за адаптацию пьесы 35-летнего драматурга Джона Оберна. За "Доказательство" Оберн получил Пулитцеровскую премию, театральную награду "Тони" и еще пару-тройку призов поменьше. Гвинет Пэлтроу, которой "Влюбленный Шекспир" принес "Оскара", сыграла роль Кэтрин на лондонской сцене в 2002 г. и с готовностью воспроизвела ее на экране. Но если театр в театре, пьеса в фильме была оправдана во "Влюбленном Шекспире", то Мэдден оказался не способен преодолеть сценичность "Доказательства", как будто тетрадку с верным кинематографическим решением тоже потеряли в кипе одинаковых тетрадок с белибердой.

В "Играх разума" действовали воображаемые люди. В "Доказательстве" главную роль играет воображаемое доказательство воображаемой теоремы, с участием воображаемой режиссуры и воображаемой игры актеров. В невообразимой скуке этого действия мелькают математические термины и изредка намекается на пропасть между знанием и верой и на несоответствие между воображением и реальностью, но экран не выдерживает такой пустоты.

Что и требовалось доказать.