Так, да не так. На поверку благодать получается отнюдь не полной. Есть по крайней мере один вопрос, в котором немцы основательно уперлись, и вопрос этот нешуточный – его цена куда как выше 6,4 млрд. виртуальных рублей: Германия отказывается признавать права России на ее законную собственность, находящуюся за Одером и Нейсе. Речь идет, во-первых, о собственности бывшего СССР, а во-вторых, о российской церковной собственности. В настоящее время данная проблема активно обсуждается в ходе двусторонних контактов различного формата, однако конкретных подвижек немного.
Как известно, республики Советского Союза, разбегаясь, договорились о "нулевом варианте" раздела совместно нажитых внешних активов и пассивов: Россия становилась обладателем всего зарубежного имущества, но брала на себя и все долговые обязательства. С каждой из стран СНГ Россия подписала соответствующий двусторонний договор. В декабре 1994 подобный договор был заключен и с Украиной ("Соглашение об урегулировании вопросов правопреемственности относительно внешнего долга и активов бывшего СССР"), однако Украина – единственная в Содружестве – так и не ратифицировала указанный документ. Постановлением от 19 февраля 1997 года Верховная Рада отложила ратификацию до выполнения Россией целого ряда условий.
И чего только в этих условиях не было! Так, украинские парламентарии потребовали от Москвы предоставить полную информацию о составе, балансовой и рыночной стоимости не только зарубежного недвижимого имущества бывшего Союза (чего мы сами до сих пор не знаем), но и о состоянии балансов Госбанка, Гохрана, Внешэкономбанка, а также совзагранбанков; причем вся эта информация должна была быть подтверждена выводами международного аудита. Кроме того, парламентарии настаивали на разделе алмазного фонда и золотого запаса б. СССР. Но самое, пожалуй, интересное в том, что среди выдвинутых условий были и такие, которые вообще никаким боком не относились к собственно предмету обсуждавшегося соглашения; например, требование применения Россией в отношениях с Украиной режима свободной торговли в полном объеме, включая беспошлинные поставки газа и отмену любых тарифных и нетарифных ограничений на товары украинского экспорта. Правая оппозиция не скрывала тогда своей радости от того, что ей удалось пресечь "предательство национальных интересов" со стороны собственного правительства.
Однако, хотя еще в 1992 году Украина направила в зарубежные страны дипломатические ноты с претензиями на собственность б. СССР, "нулевой вариант" постепенно воплощался не только де-факто, но и де-юре. На сегодняшний день в подавляющем большинстве государств советская собственность уже переоформлена на РФ как правопреемницу Советского Союза. Среди тех, кто этого до сих пор не сделал, – Германия. Причем вплоть до последнего времени Берлин ссылался именно на украинскую ноту. Дескать, перезапись имущества на Россию может быть произведена только после урегулирования российско-украинских разногласий по данной проблеме. Проблема, между тем, заключается в разделе не только активов, но и пассивов бывшего Союза, а по поводу выплаты советских долгов такой же прыти, как в претензиях на имущество, Киев что-то не проявляет. Почему бы российским переговорщикам не заявить нашему крупнейшему кредитору, что до урегулирования означенных разногласий с Украиной мы и долги выплачивать не можем? Глядишь, у партнера вдруг развилась бы амнезия относительно столь памятной доселе ноты...
Впрочем, нечто подобное, видимо, все же произошло. Во всяком случае, немецкие педанты в принципе готовы уже отказаться от ревностной защиты интересов незалежного претендента на советское наследство. Тем не менее, Берлин по-прежнему отказывается взять и просто переписать имущество на новое имя владельца, то есть совершить формальный акт (как это было осуществлено в других странах). Вместо этого предлагается заключить особое соглашение, в котором были бы зафиксированы объекты недвижимости на территории ФРГ, принадлежащие России, и, соответственно, германские объекты на российской территории. Фокус в том, что при таком подходе российский список может быть заметно сужен (учитывая, в частности, что "дикая приватизация" 1992-1994 гг. коснулась и заграничного имущества, причем лапы здесь погрели не только новые русские, но и старые иностранные капиталисты), а вот свой список германская сторона рассчитывает пополнить. Так, немцы мечтают вернуть себе здание бывшего посольства кайзеровской Германии в Санкт-Петербурге, расположенное на Исаакиевской площади (между двумя мировыми войнами в нем размещалось германское генеральное консульство). При этом они не оспаривают, что имущественные права на это здание давно утратили, а просто очень хотят получить его в подарок. Ну а без подарка – нет и соглашения, стало быть, нет и регистрации на Россию собственности, которая ей принадлежит по праву.
К тому же, Берлин отказывается включить в указанное соглашение и вернуть России ее церковную собственность. Большинство русских православных храмов на территории ФРГ были построены во времена Российской империи на средства государства, пожертвования царской семьи и частных лиц. По тогдашним законам, Русская Православная Церковь не могла выступать в качестве собственника недвижимости в Германии, поэтому храмы и земельные участки под ними были зарегистрированы, как правило, на российское государство. В соответствии с Рапалльским договором 1922 года все права на российскую недвижимость в Германии перешли к РСФСР. Однако что касается церковной собственности, чиновники Веймарской республики откровенно волынили с процедурой ее переоформления. В 1938 году нацисты приняли закон, по которому эта собственность была фактически экспроприирована и передана Русской Православной Зарубежной Церкви (РПЗЦ). После Второй мировой войны православные храмы в Восточной Германии были возвращены Московской Патриархии, а в ФРГ продолжал применяться закон 1938 года. Ныне этот закон действует на всей территории Германии, и, пользуясь им, РПЗЦ пытается отобрать у Русской Православной Церкви недвижимость уже в восточных землях.
Российские запросы (как по государственной, так и по церковной линии) успеха не имеют. Берлин мотивирует свое упорное нежелание отменить нацистский закон тем, что в свое время Союзнический Контрольный совет (СКС) не внес его в соответствующий список. Кроме того, германская сторона ссылается на ноту НКИД СССР 1935 года по поводу имущественного спора в Баден-Бадене, в которой говорилось, что "Правительство Союза ССР в судьбе означенного имущества не заинтересовано и не предполагает заявлять на него какие-либо претензии". Однако и на тот и на другой счет есть чего возразить. Закон СКС 1945 года "Об отмене нацистских законов" гласит, что ни один принятый в годы нацистского правления правовой акт "не подлежит применению, если таковое влечет за собой несправедливость и неравенство путем предоставления привилегии какому-либо лицу благодаря его связи с национал-социалистской рабочей партией". Между тем поддержка гитлеровского режима со стороны РПЗЦ – исторический факт, как и то, что именно благодаря такой своей позиции РПЗЦ получила имущественные привилегии. Что же касается ноты НКИД 1935 года, то в ней говорилось об отказе от претензий на конкретное имущество в Баден-Бадене, а не на российское церковное имущество вообще (к тому же, в 1993 году МИД РФ дезавуировал эту ноту). Но все аргументы не действуют на "друга Герхарда" так же, как они не действовали на "друга Гельмута".
Ситуация такова, что малейшее нарушение (реальное или мнимое) прав немецких инвесторов на российском рынке выносится на самый высокий уровень двусторонних переговоров. Федеральный канцлер не гнушается лично лоббировать интересы какой-нибудь "Жопензибиттеплюх ГмбХ". Иначе говоря, любая коллизия вокруг германской собственности в России вызывает нешуточную озабоченность правительства ФРГ, затягивающего в то же время урегулирование ненормальной ситуации вокруг российской собственности в Германии – ситуации, созданной самими немцами и используемой ими в качестве рычага давления на наше правительство, излишне порой благодушное.