|
"Они играли отрезанной головой..."
Использование в военных действиях лиц младше 18 лет было запрещено еще Женевской конвенцией, а следовательно, является военным преступлением. Именно из тех преступлений, за которые вешали в Нюрнберге. Тем не менее, по оценкам специалистов, в настоящее время в различных вооруженных формированиях (включая правительственные) в мире под ружьем находится от 300 до 500 тыс. несовершеннолетних. О Женевской конвенции, а тем более о Декларации прав ребенка в зонах нынешних вооруженных конфликтов вспоминают редко, а использование малолетних солдат сулит воюющей стороне такие преимущества, что заставляет напрочь забыть обо всех ограничениях – юридических, нравственных и религиозных.
Один из командиров полевых отрядов в Демократической Республике Конго выразил эту мысль по-военному четко: "Дети – хорошие бойцы, потому что хотят отличиться. Они считают это игрой, поэтому у них нет страха". Комментарий другого конголезского командира не менее циничен: "Дети хороши в сборе информации. Ты можешь посылать их через позиции врага, и никто их не заподозрит, потому что они маленькие". Но последний командир явно переоценил свою военную хитрость. Широкая практика использования детей-стрелков и разведчиков породила ответную военную тактику. Во время последних вооруженных конфликтов в соседнем Конго (со столицей Браззавиль) при зачистках деревень уничтожались все без исключения лица, способные носить легкое стрелковое оружие, то есть старше 10 лет.
Широкое распространение получила практика использование детей при разминировании, а также во внешней цепи охранения придорожных блокпостов, пока взрослые солдаты контролируют ситуацию из укрытия.
Особая судьба ожидает девочек-подростков. Для многих из них, проживающих в зонах волнений, примкнуть к вооруженной группе и стать наложницей повстанца – единственный шанс выжить либо не стать жертвой массовых изнасилований. В воюющих странах тропической Африки не редки случаи, когда похищенных девочек заставляют быть армейскими проститутками и солдатами одновременно (напомним, что в некоторых странах этого региона количество ВИЧ-инфицированных достигает 40%).
Истории, ставшие достоянием работников международных гуманитарных организаций и журналистов, не отображают и сотой доли того, что происходит в странах Африки, охваченных гражданскими и племенными войнами. Причем дети часто являются не только жертвами, но и активными участниками событий одновременно. В Алжире в одну из деревень нагрянул вооруженный антиправительственный отряд, в котором, по свидетельствам местных жителей, ни один из участников не был старше пятнадцати. Группа самых младших, лет по 12, отрезала голову 15-летней местной жительнице и стала играть с ней как с мячом.
Во время расследования геноцида в Руанде международные комиссии столкнулись с тем, что некоторым исполнителям массовых убийств не было и 10 лет. Кстати, сам процесс вербовки малолетних солдат часто сопровождается "крещением кровью", когда ребенка заставляют убить. Отмечены случаи, когда под страхом смерти дети должны были убивать соплеменников, чтобы оборвать старые родоплеменные связи.
Журналист французской газеты "Фигаро", работавший в Сьерра-Леоне, лично общался с членами вооруженных отрядов, где средний возраст повстанцев составлял около 14 лет. Большинство из них находилось под влиянием наркотиков и алкоголя. Один из подростков поведал французу о практикующихся в их среде методах расправы с захваченными противниками: "В 2 часа мы выкалываем глаза, в 3 – отрубаем руку, в 4 – другую, в 5 – ногу, в 7 – человек умирает сам". В Сьерра-Леоне документально зарегистрирован случай участия в боевых действиях 5-летнего повстанца.
Вербовкой несовершеннолетних солдат занимаются не только повстанческие группы, но и – вполне официально – правительства некоторых африканских государств. Так, в Бурунди разрешен призыв 15-летних, а в Руанде – 16-летних подростков. Правда (официально), на добровольной основе. Правительство Уганды с согласия родителей разрешает брать в руки боевое оружие с 13 лет.
В дальнейшем для малолетних детей, принявших участие в боевых действиях, граница между войной и мирной ситуацией становится весьма условной. В этой связи типичной является история, случившаяся несколько лет назад в Киншасе, где 13-летний военнослужащий вооруженных сил Демократической Республики Конго прекратил свою игру на футбольной площадке, взял винтовку и хладнокровно застрелил игрока команды соперников, работника Международного Красного Креста. Процесс возвращения к мирной жизни для таких детей часто просто невозможен. Количество самоубийств в их среде выше в 8 раз, повсеместны наркомания и алкоголизм. Все это закладывает бомбу замедленного действия в перспективы мирного развития той или иной африканской страны. Такая ситуация, например, сложилась в Анголе, около 30 лет ведущей непрерывную гражданскую войну. Подсчитано, что в этой стране более трети населения получило реальный опыт участия в боевых операциях, будучи в детском возрасте.
"Орленок, орленок..."
Дети на войне – эта тема была священной коровой советской пропаганды. Во всех пионерских лагерях (часто имени погибшего на войне ребенка) были аллеи пионеров-героев с описаниями их военных подвигов. Разведчики, подпольщики, связисты, диверсанты... В песенном творчестве особо насаждалась тема ребенка – участника гражданской междоусобицы ("Орленок, орленок...", "Погиб наш юный барабанщик..."). Тема законности использования детей на войне была абсолютным табу. Об ужасе и, возможно, преступности данной ситуации, об ответственности взрослых можно было говорить только скрыто, иносказательно, не снижая накала общего патриотического пафоса. В частности, в советском кинематографе это удалось сделать Андрею Тарковскому ("Иваново детство") и Элему Климову ("Иди и смотри").
В целом эта тема так и осталась запретной и, например, совершенно не затрагивалась в ходе официальных празднований 60-летия Победы. За исключением, конечно, дежурных обвинений фашистскому режиму, отправлявшему на смерть мальчишек из Гитлерюгенда.
Согласно последнему отчету международной организации "Коалиция по запрещению использования детей-солдат", малолетние бойцы действуют на территории Российской Федерации, прежде всего в составе бандформирований в Чечне. На постсоветском пространстве случаи участия несовершеннолетних в антиправительственных вооруженных формированиях отмечены в Узбекистане и Таджикистане.