Фото из архива ИТАР-ТАСС |
Эти слова означают что Сердюков лишился высокого поста, но получил индульгенцию по уголовной линии и даже сохраняет шансы трудоустроиться на какую-нибудь непыльную работу: если Путин сказал, что претензий нет, значит, их и не будет. Вне зависимости от успехов следствия – хотя они как раз, судя по последним сообщениям, могут подвести непосредственно к фигуре экс-министра.
Вслед за "Оборонсервисом" следователи пришли в одно из его дочерних предприятий – ОАО "Славянка", которое оказывало военному ведомству услуги в области ЖКХ. По данным следствия, должностные лица Минобороны подписывали фиктивные акты якобы выполненных "Славянкой" работ, за которые коммерсанты получали деньги. В минувшую субботу Хамовнический райсуд Москвы арестовал гендиректора "Славянки" Александра Елькина, по показаниям свидетелей – друга и доверенное лицо Анатолия Сердюкова.
Арест сопровождался большим количеством подробностей из разряда "светской хроники": о том, как специально вызванные кассиры несколько часов в поте лица пересчитывали наличность из сейфа Елькина. О трехуровневой квартире с бассейном на Малой Бронной, в которой Елькин проживал с семьей. Наконец, о масштабном юбилее, который нынешний арестант планировал отпраздновать в компании голливудской звезды Дженифер Лопес и российских артистов.
Невозможно представить, что все это (не забыты также шикарные апартаменты и бриллианты экс-главы департамента имущественных отношений Минобороны Евгении Васильевой) было украдено и "попилено" без ведома руководителя ведомства. Если только представить, что он бумаги подписывал, не глядя. Но на этот случай в Уголовном кодексе тоже есть статья. Поэтому сообщение о новом трудоустройстве отставленного министра вызвало бурное возмущение общественности, обманутой в самых сокровенных ожиданиях. Если власть действительно начала решительную борьбу с коррупцией в правящей верхушке, то следом за "а" следует сказать "б": уголовные дела по фактам коррупции в Минобороны должны быть доведены до конца – то есть, до министра, который за обстановку в подчиненном ему ведомстве обязан отвечать. Если расследование в очередной раз ограничится "стрелочниками", то это не борьба с коррупцией, а межклановые разборки, что и требовалось доказать.
Получается, что заявление Путина входит в прямое противоречие со всей ранее обрушившейся на обывателя информацией о злоупотреблениях в Минобороны. В то, что обильный информационный "выхлоп" был случайным, почему-то не верится.
Но противоречия исчезнут, если предположить: сигнал об отсутствии претензий к Сердюкову был призван успокоить "своих", то есть был адресован, в первую очередь, правящей бюрократии.
В России зачастую действуют правила феодального государства. Служивый люд получает "на кормление" ту или иную должность, а в ответ присягает на верность "сюзерену". Эту верность государевы люди проявляют в том числе, когда приходит время выборов: нужный результат достигается, прежде всего, за счет административного ресурса. То есть коррупция в России – это не столько преступление, сколько способ перераспределения имущественной ренты. И карают не за коррупцию, это только предлог. Наказание следует, когда чиновник нарушает неписаные правила. Например, нарушает верность клану, посягает на полномочия вышестоящих либо в силу каких-то причин теряет право на ренту – скажем, ее отбирает более сильный клан.
Именно поэтому в качестве возможных причин отставки Сердюкова обсуждаются самые разные версии – от развода с дочерью влиятельного члена клуба "питерских чекистов" до конфликта с ФСБ, и только мздоимство в этом списке не фигурирует.
"Отсутствие претензий" к Сердюкову – это сигнал, призванный донести до правящей элиты очевидный факт: антикоррупционная кампания имеет, что называется, "встроенный ограничитель" и персональной угрозы для высокопоставленных бюрократов не несет. А что касается должности... тут, как говорится, государь дал – государь взял.
Тем временем, отмечают социологи, резонансное увольнение Сердюкова и новая волна борьбы с коррупцией подняли рейтинг Владимира Путина.
Проблема лишь в том, что такие разнонаправленные сигналы в информационном поле пересекаются и взаимоуничтожаются. Широкая аудитория перестает верить в то, что борьба с коррупцией идет всерьез. А чиновники начинают понимать, что в один прекрасный день козлами отпущения могут оказаться они сами. И это вертикаль власти не укрепляет – скорее, подтачивает сразу с двух сторон.