ФОТО: AP |
ШОС – явление по-своему уникальное. Это, пожалуй, первая по-настоящему евразийская международная организация интеграционного характера, возникшая в современных геополитических условиях. Причем, в отличие от СНГ, ЕврАзЭС, ОЦАС, ОДКБ и прочих наших аббревиатур (представляющих, по сути, просто отчаянные попытки реинтеграции постсоветского пространства), ШОС включает в себя, помимо стран СНГ (России, Казахстана, Киргизии, Узбекистана и Таджикистана), еще и Китай. А само название организации – Шанхайская, и тот факт, что ее штаб-квартира расположена на территории КНР, свидетельствуют о том, что Китай играет в ШОС отнюдь не роль "примкнувшего к ним Шепилова". О перспективности организации говорит наметившееся расширение ее границ (недавно статус наблюдателей получили Индия, Иран и Пакистан) и компетенции (в частности, за счет экономических вопросов). "Основная цель Шанхайской организации сотрудничества – развитие всестороннего сотрудничества между странами-участницами", – говорит исполнительный секретарь ШОС Чжан Дэгуан. Он подчеркивает, что для ШОС в равной степени важны вопросы обеспечения региональной безопасности и развитие торгово-экономического и культурно-гуманитарного сотрудничества. Однако если поначалу приоритетами организации являлись вопросы военного сотрудничества, то теперь, похоже, на первое место выходит экономика.
"ШОС должна двигаться на двух колесах: первое – экономическое колесо, поскольку экономика – это база всех организаций; второе колесо – сотрудничество в области безопасности", – так выразился посол КНР в Казахстане Чжоу Сяопэй на состоявшейся в начале октября международной конференции "ШОС и проблемы безопасности в ЦА". Его поддержал заместитель директора российского Института мировой экономики и международных отношений Геннадий Чуфрин, сказавший, что "последние события в Кыргызстане и Узбекистане показали, что ШОС, как региональной организации, необходимо уделить очень большое внимание в выполнении экономических программ – ликвидация нищеты, сокращение безработицы, создание рабочих мест". По мнению Чуфрина, борьба с проявлениями терроризма является вторичной, поскольку "сначала нужно ликвидировать базу терроризма, сепаратизма и религиозного экстремизма", т.е. бедность и безработицу. Решение данной проблемы российский ученый видит в сотрудничестве государств-участников ШОС в области энергетики, создании общих транспортных магистралей, включая газопроводы и нефтепроводы, и сотрудничестве в области использования водных ресурсов.
Последний вопрос – один из самых актуальных в Центральной Азии. Как вариант его решения, на октябрьском министерском совещании ШОС Таджикистан предложил создать в рамках организации единую гидроэнергетическую систему. Ну, а в целом планы в сфере экономики у ШОС весьма обширные. Согласно программным документам, в предстоящие 20 лет организация намерена добиться обеспечения свободного перемещения товаров, капиталов, технологий и услуг между странами-членами. К 2025 г. ШОС должна будет стать общим рынком, подобным европейскому (минус свободное передвижение рабочей силы, то есть китайцев). Поэтому сейчас уже ведется работа по унификации и гармонизации законодательства с целью обеспечения благоприятных условий и упрощения процедур в торговле и инвестиционной деятельности. Правда, согласовать столь разнообразные экономические системы, как например, российская, китайская и узбекская – даже на уровне тарифов – будет ой как непросто.
Ну, а тем временем можно работать и над конкретными проектами. В сентябре прошлого года в Бишкеке на встрече глав правительств стран ШОС была принята Программа экономического сотрудничества, включающая в себя более 120 инвестиционных проектов. Было очевидно, что осуществить их все сразу не под силу, поэтому была создана Комиссия старших должностных лиц, которая должна отобрать наиболее важные пилотные проекты. Исполнительный секретарь Чжан Дэгуан полагает, что это может быть строительство гидроэлектростанций в странах ЦА или прокладка железной дороги из Китая в Узбекистан через Кыргызстан. В ближайшее время отобранные комиссией проекты должны быть утверждены на очередном заседании глав правительств в Москве.
А помогать в их осуществлении будет создаваемый Фонд развития ШОС. Это своего рода совместный инвестиционный банк, через который будут финансироваться экономические проекты ШОС. Предполагается, что через него капитал стран-членов сможет проникать на финансовые рынки других государств, – в этих целях разрабатывается также механизм межбанковского сотрудничества. А для их интеграции на уровне бизнес-кругов создается Деловой Совет ШОС, который, по словам председателя КНР Ху Цзиньтао, будет "активно вести поиски новых форм сочетания многостороннего и двухстороннего сотрудничества и объединения возможностей власти и бизнеса".
Примечательно, что в ШОС, кажется, нет внутренних противоречий: ее деятельность устраивает всех участников. Весьма показательным в этом смысле был летний саммит в Астане. "Как по писаному, – комментировала его казахстанская пресса. – Итоги саммита удовлетворили всех его участников. Что намечалось обсудить – обсуждено, что предлагалось подписать – подписано". Вместе с тем, такое впечатление несколько обманчиво. В ШОС существуют как минимум две линии потенциального напряжения. Одна – между "бедными" и "богатыми". Разумеется, такое деление происходит по инициативе наименее благополучных центральноазиатских республик, и к "богатым" они причисляют, в первую очередь, Россию и Китай. Данное размежевание проявилось, например, в том, что год назад, когда возникла идея осуществлять совместные экономические проекты в рамках ШОС, все они так или иначе оказались на территории "бедных" центральноазиатских стран. А финансирование, напомним, у них предполагается совместное. В этом году на саммите в Астане президент Таджикистана Рахмонов дал понять, что, несмотря на официальное равенство всех стран-участниц ШОС, приграничные с Афганистаном страны-члены совсем не прочь получить от экономически развитых партнеров конкретную финансовую помощь, мотивировав это тем, что они, дескать, находятся на передовой "наркотического фронта". Впрочем, это внезапно возникшее размежевание на "доноров" и "акцепторов" не вызывает конфликта (пока, по крайней мере), поскольку Россия и Китай в принципе не против финансово поддержать и инвестировать в экономики своих соседей. Особенную активность проявил Китай: он заявил о выделении $1 млрд на осуществление различных социально-экономических проектов в странах Центральной Азии.
Однако вот здесь-то и кроется вторая, гораздо более серьезная линия напряжения внутри ШОС: по одну ее сторону – Китай, по другую – все остальные. Эти "все остальные", конечно, с удовольствием сотрудничают с бурно развивающимся Китаем, но одновременно побаиваются его растущего могущества и экспансии. Россия опасается за свои земли, Казахстан – за энергоресурсы. Недавно совет директоров PetroKazakhstan принял решение о продаже компании крупнейшей китайской корпорации CNPC. Каков бы ни был исход этой сделки, казахстанские эксперты стали опасаться, что их страна скоро может потерять контроль над собственной нефтью. Ведь Китай испытывает серьезный дефицит в энергоносителях, и в условиях острой мировой конкуренции за углеводороды он не упустит случая прибрать к рукам месторождения стран, вступивших с ним в интеграционные отношения.
Обозначившиеся инвестиционные виды Китая на Центральную Азию вызывают опасения, что со временем он может превратить ее в свою подсобную мастерскую, по аналогии со странами Юго-Восточной Азии. Вообще, неудивительно, что Пекин так ратует за развитие именно экономического сотрудничества в рамках ШОС. Ведь экономика – это его козырь, его рычаг влияния и основной способ покорения мира в XXI веке. Покорив таким образом Центральную Азию (ну, с Россией посложнее будет), Китай сможет опереться на ШОС в диалоге с другими силами – США, Европой. Видимо, это – именно то, что требуется сейчас Поднебесной. Как Европейский союз расширяет свою территорию на западе Евразии, так Китай расширяет зону своего влияния на востоке. Не исключено, что со временем его интересы в этом регионе довольно жестко столкнутся с российскими. И если еще недавно доминирование России в Центральной Азии было бесспорным, то лет через десять Китай может и победить в конкуренции за регион.
Впрочем, это все – высокая геополитика, волнующая пока, в основном, лишь государственных мужей. В то же время простые жители ЦА испытывают сейчас больший страх не перед стратегическими планами, а перед демографической экспансией КНР. Например, Казахстан, обладающий сопоставимой с КНР территорией, уступает Поднебесной по численности населения в 100 раз! Полагают, что продвижение китайского бизнеса в Центральную Азию вполне может сопровождаться (несмотря на отсутствие свободы передвижения в долгосрочных целях ШОС) притоком "сопутствующей" рабочей силы из КНР – как менеджмента, так и "дешевых рук". А уж там может случиться всякое...
Сумеет ли ШОС разрешить свои внутренние противоречия, или соперничество между Китаем и Россией и опасения Центральной Азии похоронят эту перспективную, на первый взгляд, организацию? Пока сказать трудно. В настоящее время все внутренние конфликты отступают на второй план перед необходимостью противостоять внешнему оппоненту и конкуренту – США, который тоже претендует на влияние в регионе. Страны-члены ШОС едины во мнении, что это влияние нужно поскорее устранить, и действуют единым фронтом. Так, на саммите в Астане они дружно приняли декларацию, в которой Штатам и их союзникам по антитеррористической коалиции настоятельно предлагалось "определиться с конечными сроками использования объектов инфраструктуры и пребывания военных контингентов на территории стран-членов ШОС". В принципе, уже возможно представить себе ситуацию, что США поддадутся давлению довольно мощной евразийской коалиции и действительно уйдут оттуда "восвояси". Как уходят они сейчас из Узбекистана. Но не закончится ли на этом вся евразийская дружба ШОС?