|
Художник никогда не боялся экспериментировать с новыми материалами и пробовать себя различных стилях, последовательно избегая лишь салонного реализма. Сельские пейзажи и портреты знакомых девушек, созданные на заре творческой карьеры, явно сработаны под сильным впечатлением от Сезанна. Серия графических ню, исполненная в те же годы, восходит к знаменитым обнаженным Матисса. А в ярких, контрастных трехмерных объектах разных лет воплотились самые смелые стилистические поиски мастера, колеблющиеся от кубизма до конструктивизма. Впрочем, сам художник не считает себя ни закоренелым продолжателем традиций, ни художником-"авангардистом", скромно претендуя на роль маргинального оригинала. "Интересуясь всем новым, что происходит в искусстве, я не стремлюсь "бежать впереди прогресса", убедившись в суетности и тщетности такого желания, – признается Игорь. – Мне нравится искусство "без даты", искусство немодное, сторонящееся актуальности. Когда-то приводился такой образ: на часах есть быстрая секундная стрелка, медленная минутная и показывающая время дня часовая. Так же и художественные тенденции: есть нервно дергающиеся, как секундная стрелка, а есть почти неподвижные, но точно определяющие час. И ведь все актуальное, модное быстро перестает быть таковым, если под этим нет глубокой основы".
К подобным рассуждениям Шелковского стоит прислушаться – ведь многие годы он был не только художником, но одним из тех избранных, кому суждено глубоко анализировать и профессионально оценивать процессы, происходящие в современном искусстве. Более того, несмотря на длинный и насыщенный творческий путь, Игорь Шелковский рискует остаться в памяти потомков прежде всего как великий издатель. Главная заслуга перед человечеством и самое лучшее его детище – не картины и не скульптура, а известный парижский журнал "А-Я". С 1979 по 1986 г. Шелковский был учредителем и бессменным редактором этого уникального издания, посвященного неофициальному искусству в СССР и российским художникам-невозвращенцам. Более того, журнал сам по себе являлся эпицентром культуры российского зарубежья, к которому стягивался весь цвет советской эмиграции. Не случайно, почти все экспонаты, представленные на выставке, были созданы либо до, либо после журнала – работ десятилетия "А-Я" в экспозиции почти нет. Практически единственной связующей нитью между Шелковским-художником и Шелковским-издателем являются произведения, написанные на оборотах макетных листов "А-Я". Не стоит обвинять автора в чрезмерном концептуализме: просто этот материал всегда был у художника под рукой.