ФОТО: ИТАР-ТАСС |
В дополнение в России растут цены на продукты, а из магазинов Великобритании исчезли майонез, торты и другая выпечка. Причина оскудения меню британцев – диоксиновый скандал в Германии, откуда как раз накануне было ввезено около 14 т яиц, а почему скачут российские цены, никому не известно. Но все это – сущие пустяки по сравнению с холерой в Гаити и потопом в Австралии. Конца этим бедствиям не видно, потому что климат, похоже, действительно меняется.
В общем, дождались "семи казней египетских", и не удивительно, что у людей сносит крышу. В США, где нет никаких каникул, началась охота на конгрессменов-демократов. В роли провокатора выступила лидер "чайной партии" Сара Пэйлин, составлявшая списки неугодных конгрессменов от Демократической партии. Результат налицо. Один маньяк в упор стрелял в члена конгресса Габриэль Гиффордс, заодно убив шесть человек, в том числе федерального судью и девятилетнюю девочку, и ранив еще 11; другой пока только угрожает конгрессмену Денни Дэвису. В Тунисе взбунтовалась безработная молодежь, результат столкновений с полицией – 50 трупов. На Украине борьба за контроль над Верховной радой вдохновила на подвиги телефонных террористов.
Что касается российской политики, год закончился крайне двусмысленным Госсоветом, вынесением приговора Михаилу Ходорковскому и новогодними задержаниями оппозиции на санкционированном митинге на Триумфальной площади. Репортажи о том, как кого задерживали и сколько суток кому дали, стали главным содержанием политических разделов новостных ресурсов. А потом каникулы кончились, и в первый рабочий день нового года правоохранительные органы превентивно блокировали Манежную площадь, чтобы не допустить проведение несанкционированного митинга, организованного "Движением 11 декабря". Задержанных развезли по ближайшим ОВД для проверки их причастности к экстремистским организациям.
Сигнал, посланный обществу этими действиями, представляется совершенно очевидным. Месяц назад президент пообещал "паковать" всех, кто "гадит", и результат налицо. Сначала практически немотивированный с юридической точки зрения приговор Хамовнического суда, смутивший даже тех, кто считает, что Ходорковскому место на зоне. Потом превентивные посадки известных оппозиционеров, вышедших на Триумфальную, затем – тотальные проверки на экстремизм, с перспективой заведения дела по 282-й статье УК – для тех, кто приехал на Манежную.
Таким образом, цена вопроса определена. Одни получают 14 лет за то, что, занимаясь бизнесом, лезут в политику; другие, как Немцов, – 15 суток за участие в санкционированном митинге; третьи, как Лимонов, – те же 15 суток за то, что просто вышли из дома. А те, кто был задержан вчера на Манежной, могут сесть за экстремизм. Расклад в целом понятен: место оппозиции – на нарах. Решение этой задачи облегчает тот факт, что разные фракции несистемной оппозиции люто ненавидят друг друга и регулярно обмениваются обвинениями в провокациях. При этом респектабельные оппозиционеры оказываются в списках жертв Международной Амнистии, а все прочие – нет.
Стоит ли в этой ситуации удивляться апатии общества и стремлению простых граждан держаться подальше от политики? Ведь понятно, что в принципе любой может попасть под случайную раздачу, получить срок, и никакая правозащитная организация не будет бороться за его освобождение. При этом люди на собственном опыте знают все, о чем говорит оппозиция: о коррупции и проблемах в экономике, здравоохранении и образовании.
До какого-то момента победные реляции об успехах или очередные пароксизмы борьбы с коррупцией вызывали только смех, но по мере накопления впечатлений смеяться стало невозможно. Можно, конечно, посмеяться над Борисом Грызловым, который, открывая 11 января заседание Госдумы, сообщил сенсационные данные об "увеличении скорости рассмотрения законопроектов в парламенте". Оказывается, "за три прошедших года текущего созыва всего принято 1177 законов, что на 90 законов больше, чем за весь четвертый созыв, и почти на 400 – больше показателей, достигнутых за весь период третьего созыва". Разумеется, это смешно – судить об эффективности законодательного органа по скорости штамповки законов. Но если вспомнить о детях, оказавшихся на улице в полном соответствии с духом и буквой Жилищного кодекса, о летних пожарах, невиданный размах которых стал прямым следствием новаций Лесного кодекса, об аварии на Саяно-Шушенской ГЭС и замерзающих поселках, становится не до смеха.
Всем давно ясно, как готовятся, продвигаются и принимаются российские законы. Как заметил по этому поводу бывший лидер распущенной в 2008 г. "Гражданской силы" Михаил Барщевский, "власть опирается на "Единую Россию", а "Единая Россия" опирается на власть", и "этому симбиозу мешает любая оппозиция, системная или внесистемная". Это единство власти и партии, равно как и миф о тандеме, заводят страну в тупик, но никто не знает, как развязать этот узел. Единственное, что очевидно сегодня многим, – это опасность раскачивания ситуации, и потому общество и власть едины в негативном отношении к уличной оппозиции.
В результате сложилась парадоксальная ситуация. С одной стороны, общество не доверяет власти, суду, парламенту и правоохранительным органам. Но, с другой стороны, людям есть что терять и они прекрасно понимают, что нынешняя власть пытается что-то делать с экономикой, старается платить зарплаты и пенсии, и именно она защищает людей от угрозы погромов. Власть совершает много ошибок, но она хоть как-то работает, а оппозиция только протестует, ничего конкретного не предлагая. Поэтому общество демонстрирует готовность и дальше терпеть все неудобства собственного положения и пассивно наблюдать за тем, как власть – в рамках подготовки к большому электоральному циклу – зачищает политическое поле.
Осознавая ситуацию как тупиковую, люди обречены мириться с тем, что вместо обещанных демократизации, развития и "умной политики" в стране началось очередное "закручивание гаек". Но позиция пассивной жертвы унизительна для человеческого достоинства, и, судя по всему, именно в этом бессильном понимании, помноженном на инстинкт самосохранения, надо искать причины депрессии, в которую погружается российское общество.