Ястржембский в общем и целом дал объективный взгляд на произошедшее. "Захват заложников в "Норд-Осте" был направлен не столько на освобождение Чечни, сколько на ослабление России… Они пришли в Москву, чтобы нанести удар по политическому руководству России ", - говорит он. При всей очевидности этого заявления нельзя не признать его справедливости. Трудно себе представить, как наше впечатлительное общество стало бы на третий, четвертый и все последующие дни реагировать на затягивающийся кризис: боюсь, что не лучшим для государства образом, хотя бы и по-человечески понятным. Так что доказательства, оправдывающие штурм, лежат не в плоскости разысканий, начали ли террористы расстреливать людей системно, или это произошло спонтанно, а в тесной связи с физическим состоянием заложников и необходимостью защитить страну в целом от начинающейся анархии. Причем когда мы говорим о защите государства, то это вовсе не означает отпущение ему всех грехов: вопрос лишь о времени каждого из действий.
Однако именно с выводами из случившегося у власти, похоже, не все так хорошо. Судя по комментариям Ястржембского, пока превалирует чувство хорошо исполненного долга: чувство похвальное, но, увы, недостаточное. Ни Сергей Владимирович, да и никто другой из представителей власти ни словом не обмолвился об просчетах власти, ошибках должностных лиц ее представляющих. Критики подвергаются одни лишь СМИ, криво освещавшие события на Дубровке.
Вот и Ястржембский спустил всех собак на западную печать: "…Когда я вижу сегодняшнюю "Герольд трибюн" со словами "результатом операции в Москве стала гибель 128 заложников и 41 террориста", я отмечаю, что сама по себе такая подача информации уже искажает то, чего нам удалось добиться. Честнее было бы сказать по-другому: результатом стало освобождение 700 заложников и, к сожалению, гибель 128-ми". Виртуальный собеседник Ястржембского ответил бы ему, что "торг тут неуместен", и оказался бы прав. Можно, конечно, счесть, что подмена спасенных погибшими – суть неприятие Западом всего, что происходит в России. А можно сказать, что для западной цивилизации факт гибели людей, тем более гибели стольких людей имеет больший приоритет. Бессмысленно спорить, что главнее – спасенная жизнь, или жизнь не сохраненная – если только спор этот не зиждется на добротной идеологической основе. Тогда все можно грамотно объяснить: ну, не любят они нас, вот и выпячивают заведомый негатив, а позитив замалчивают.
Отсюда проистекает и другое адресное замечание Ястржембского: "… В этой трагической ситуации западные СМИ – а немецкие в особенности – сработали по ее освещению, мягко говоря, неудовлетворительно. При этом образовался – возможно, впервые – разрыв между реакцией руководства западных стран и их спецслужб, с одной стороны, и реакцией западной прессы". Кремлевский чиновник, выставляющий "неуд" иностранной прессе – это, честное слово, сильно. Пассаж же об "отставании" западных СМИ от политического руководства обнаруживает в первую очередь вполне явное видение ситуации в этой области уже внутри России: вряд ли Ястржембский более строг к чужакам, нежели чем к своим родным журналистам. Не следуя призыву президента Путина "отделять мух от котлет", он путает независимые СМИ с директивой идеологического отдела ЦК, доведенной в надлежащем порядке до главных редакторов: когда и кого хвалить, а когда нет. Да, иностранные СМИ часто следуют трафаретам прошлого, что нам, гражданам России, нравиться не может по определению. Более того: не будучи социологом, рискну предположить, что они во многом не отражают и общественного мнения своих стран. Во всяком случае, Web-форумы на сайтах зарубежных изданий, работавшие в трагические октябрьские дни, обнаруживали явную поддержку, что называется, "простыми людьми" решительности российских властей по выходу из кризиса с заложниками.
Из всего этого следует только одно: надо дать времени время, как говаривал покойный президент Франции Франсуа Миттеран. Придет срок – и иностранные газеты будут другие, да и мы посимпатичнее…