Первого президента независимого Азербайджана Аяза Муталибова в начале 90-х называли самым элегантным руководителем на постсоветском пространстве. После вынужденного отречения от власти в 1992 году его след потерялся где-то на просторах России. Сам по себе этот факт стал серьезным испытанием для российско-азербайджанских отношений на весь период ельцинского правления, т.к. нынешние бакинские власти не переставали обвинять Москву в укрывании "опасного преступника" и требовать его выдачи. Однако у экс-президента Азербайджана в Москве нашлись друзья, с помощью которых ему до сих пор удавалось защитить свой нынешний статус политика в изгнании. Муталибов опровергает распространенное мнение о своей близости к Кремлю: эмигрировавший в Россию первый президент Азербайджана вместе с семьей из 8 человек долгое время не имел здесь даже собственного жилья, скитаясь по квартирам друзей.
Прессинг бакинских властей заставляет Аяза Муталибова общаться с прессой осторожно, ибо каждый такой контакт словно эхом отзывается болезненной реакцией официального Баку. Экс-президент Азербайджана говорит, что не хочет подставлять российские власти и потому вынужден быть сдержанным в комментариях. Тем не менее, "Yтру" удалось встретиться с Аязом Ниязи оглы Муталибовым и познакомиться с его взглядами на прошлое, настоящее и будущее российско-азербайджанских отношений.
Александр Агамов ("Y"): Аяз Ниязович, Вы, наверное, не можете не знать, что многие рассматривают Вас как возможного преемника нынешнего президента Азербайджана Гейдара Алиева. Говорят, что Москва держит Вас "про запас", вроде того, как она держит "про запас" для Грузии Игоря Георгадзе. Я не могу не спросить Вас об этом, даже предполагая, что до конца откровенным Ваш ответ не может быть по определению – слишком деликатная тема...
Аяз Муталибов: Давайте разбираться, а потом решайте. Волею обстоятельств десять лет тому назад я был вынужден оказаться в России. Тогда, 15 мая 1992 года, у меня не было выбора, потому что имелась реальная угроза для жизни. На самом деле, кому был нужен свергнутый вооруженным путем президент страны, да еще в качестве живого свидетеля и жертвы государственного переворота! Нет человека – нет и проблемы.
Почему я выбрал Россию? На этот вопрос, в котором всегда присутствовал определенный подтекст, я отвечал одинаково: я не выбирал страну вынужденного пребывания. Я оказался здесь по причине трагических для меня и моей семьи обстоятельств. Другого выхода у меня просто не было, равно как и не было счетов в зарубежных банках. Иначе я давно обосновался бы в одной из стран благополучной Европы и не испытывал бы тех тягот, которые испытывал все эти годы, живя в России. Я вовсе не жалуюсь, а всего лишь констатирую факт. Политик должен достойно воспринимать перипетии своей судьбы, взлеты и падения. С августа 1993 года я понял, что Г.Алиев никогда не согласится с моим возвращением на родину. А я обращался к нему с такой просьбой через ныне покойного Виктора Поляничко, являвшегося в то время представителем правительства России на Северном Кавказе. И когда Алиев вскоре после трагической гибели В.Поляничко 1 августа начал обвинять меня во всем, что сам натворил в республике, стало ясно, что мое возвращение на родину при нынешнем режиме невозможно.
За все время ни один чиновник российской администрации не поинтересовался моей судьбой и судьбой моей семьи. Между тем на территории России это был единственный случай, когда в положении беженца оказался человек в ранге бывшего президента. Не воспринимайте сказанное в качестве жалобы. Этот пример я привожу лишь для того, чтобы опровергнуть периодически подбрасывавшиеся слухи о том, что меня в Москве кто-то опекал или продолжает опекать. Муссированием "российско-муталибовской" угрозы Алиев постоянно намекал американцам на то, что они просто обязаны поддерживать именно его, как гаранта незыблемости заключенных нефтяных контрактов и интересов США в Каспийском регионе. А то, чего доброго, Россия может привести к власти Муталибова, и тогда контрактам будет крышка.
"Y": У России сегодня президент, имеющий внятные представления о геополитических интересах страны. Стала ли опасность Вашей выдачи менее актуальной?
А.М.: Российское руководство ельцинского периода не занималось проблемами ближнего зарубежья. Оно вообще не располагало внятной внешнеполитической концепцией. Поэтому никакого значения для российского руководства факт пребывания на территории России первого президента Азербайджана не имел. Та же тенденция продолжает иметь место и сегодня, даже еще в большей степени, потому что в 2003 году в Азербайджане состоятся выборы президента. "Вы не выдаете мне моего врага, поддерживаете его и хотите со мной сотрудничать!" – не раз говорил Алиев руководителям России.
Хотя азербайджанская пресса связывает мое имя с Россией, на самом деле ничего угрожающего для алиевского клана в России не существует. Россия слишком слаба, чтобы активно защищать свои интересы в Азербайджане. К тому же она не занималась усилением своего политического присутствия в этой стране путем поддержки соответствующих общественных сил. Это вполне нормальное, соответствующее демократическим принципам отношение страны к своим соседям в силу ее собственных национальных интересов.
Всерьёз говорить о какой-то политической силе в Азербайджане, которая в той или иной степени являлась бы "проводником" национальных интересов России, сегодня не приходится.
"Y": Но вот уже долгое время, когда в открытую, когда шепотом, говорят, что у Муталибова на его исторической родине есть политическое будущее...
А.М.: Вскоре после того, когда я покинул родину, общественность осознала и на себе испытала все тяготы последствий государственного переворота в республике. К сожалению, я стал руководителем в смутное время переходного этапа, когда моими соотечественниками правили эмоции, а не разум. Произвол, чинимый правительством Народного фронта, кровавая междоусобица, масштабная война в Нагорном Карабахе и гибель тысяч граждан республики, правовой беспредел, вновь начавшаяся борьба за власть, которую повел Г.Алиев, не могли не повлиять на процесс прозрения людей. Народ стал вспоминать меня все чаще и чаще.
"Y": Но ведь Азербайджан – демократическое государство, там существует оппозиция, даже "непримиримая оппозиция", а значит, ничего удивительного в политической борьбе, в том числе и с Вашим участием, быть не должно...
А.М.: Пресса заблуждается, называя нашу оппозицию "непримиримой". Заблуждается, потому что не знает Алиева. Никакого примирения с теми, кого он для себя обозначил врагом, он себе не позволит. Равно как не будет терпеть в стране человека, пользующегося авторитетом. Для таких людей, с его точки зрения, самое место в тюрьме. Когда люди поняли, какая подоплека скрывалась в событиях, ознаменовавших приход к власти Народного фронта, а затем клана Алиева, начался поиск внутренних и внешних врагов, на которых можно было бы списать собственные преступления. Это объясняется страхом перед моим авторитетом в азербайджанском обществе, страхом потерять власть, страхом ближайшего окружения Алиева, которое иначе как кланом давно не называют. Пользующийся авторитетом первый президент являет собой известную опасность. Опасность потому, что находился в "коварной" Москве, которая всегда могла воспользоваться им в случае несговорчивости действующего президента. Поэтому и продолжаются мои проблемы в России. Ведь все вопросы российско-азербайджанских межгосударственных отношений Алиевым сводятся к моей персоне.
Сегодня те, кто меня свергал в марте и мае 1992 года (я имею в виду тогдашнюю оппозицию), дружно признают, что период моего президентства был самым демократичным, хотя в большей части оно пришлось на советский период. Такая вот метаморфоза произошла в представлениях радикального крыла оппозиционного Народного фронта Азербайджана за годы руководства страной Г.Алиева.
Многие из фигурантов Народного фронта ныне являются лидерами своих партий. Лидером партии "Гражданское Единство" являюсь и я. Эту партию политологи Азербайджана относят к числу десяти крупнейших. В основном это партии правого уклона. В текущем году они объединились и в последнее время успешно взаимодействуют.
"Y": На какой платформе? Что такого ужасного происходит в Азербайджане, который многим представляется вполне стабильным государством?
А.М.: Вот лишь некоторые штрихи к сегодняшней ситуации. Обездоленный народ все более обращается к религии, что в перспективе чревато трансформацией государства светского типа в клерикальное.
Более всего народ недоволен политикой трайбализма, с давних пор и целенаправленно проводимого кланом Алиева. Разделение единого этноса по земляческому принципу на "своих" и "чужих" ради создания собственной социальной опоры является доминантой общественного негодования, особенно последние десять лет. Тотальная несправедливость составляет главную угрозу будущему страны. И это может самым трагическим образом взорвать обстановку в стране после падения тоталитарного режима. Подобные режимы тем и опасны, что после них, как правило, страну постигают потрясения.
Смешно, когда некоторые представители европейских демократических институтов еще недавно говорили о позитивных сдвигах в демократизации азербайджанского общества. Как этому можно было верить, когда Алиев пытается передать власть по наследству сыну, игнорируя Конституцию и элементарные демократические нормы?! Можно ли было обольщаться тем, что европейские рекомендации под большим давлением находили отражение в местных нормативных актах? На бумаге, кстати, давно уже отражены почти все европейские стандарты, но в реальной жизни они откровенно игнорируются.
"Y": Российские аналитики зачастую не в силах объяснить внешнеполитический курс Азербайджана, демонстрирующего иногда свои пророссийские настроения, иногда – проамериканские...
А.М.: Действительно, на сегодняшний день говорить о внятном внешнеполитическом курсе Азербайджана достаточно сложно. Что касается аналитиков, могу подсказать, что они в значительной мере могли бы облегчить себе задачу, объясняя крены во внешней политике Азербайджана не национальными интересами страны, а личными интересами главы государства, ставящего межгосударственные отношения в зависимость от этих самых интересов.
Кроме того, российско-азербайджанские отношения следует рассматривать в двух временных отрезках – при Ельцине и после того как президентом России стал Путин. Как известно, отношения между Алиевым и Ельциным не сложились так, как этого хотелось бы первому из них, т.к. Ельцин, скажем, не питал к нему симпатий. Зато Г.Алиев, мотивируя свои поступки пренебрежением России к Азербайджану, интенсивно развивал отношения с Западом и, в частности, с Турцией. Турция исполняла тогда роль посредника, лоббируя интересы Алиева в США. С самого начала своей деятельности на посту президента Алиев стал добиваться того, чтобы заручиться доверием и поддержкой США. Он понимал, что такое США после распада СССР. Знал он также и о слабости России, которая к тому же оказалась недоброжелательной по отношению к нему. Говорят, что во время первого неофициального визита в США принимавший Алиева вице-президент Эл Гор без обиняков заявил, что разговор по душам может состояться только после подписания нефтяного контракта. Алиев дал слово и сделал все для того, чтобы контракт был подписан. Но вначале ему надо было остановить военные действия в Нагорном Карабахе, тем более что он потерпел полное поражение, потеряв пять районов республики.
Россия помогает ему подписать в мае 1994 года в Бишкеке соглашение о прекращении огня. С этого момента идет интенсивная подготовка к подписанию первой очереди контракта.
"Y": Этот контракт и сегодня добавляет в российско-азербайджанские связи известную нервозность...
А.М.: Известно, что первые варианты контракта появились еще в бытность СССР – в 1990-91 гг. В то время союзную Москву в контракте представляло Министерство нефтяной промышленности СССР. Сам контракт был сугубо инвестиционным, в нем отсутствовали намерения по строительству нефтепровода, альтернативного существовавшим в СССР нефтетранспортным коммуникациям. Поэтому в таком варианте он не содержал в себе геополитической составляющей и потому не мог раздражать Москву. Для Азербайджана же он был единственным за 70 лет советской власти примером совместного с западными нефтяными корпорациями контракта по разработке нефтяных месторождений республики. Геополитическая составляющая появилась в последующих вариантах контракта после распада СССР, а именно в 1992 году, во время кратковременного правления Народного фронта. Тогда-то вторым главным оператором контракта (после американской компании "Амоко") стала английская нефтяная корпорация "Бритиш Петролеум". В последующем обе эти компании стали владельцами подавляющей части долей в нефтяных контрактах, и фактически около 80% подлежащей добыче нефти стали принадлежать западным нефтяным корпорациям. На это обстоятельство не могли не обратить внимание в России. Тогда-то и появились сложности у правительства Народного фронта. Заметно осложнилась обстановка в Нагорном Карабахе, возник мятеж полковника Сурета Гусейнова, завершившийся походом на Баку, бегством Эльчибея, приходом к власти Алиева. Напомню, что эти события произошли летом 1993 года, за некоторое время до подписания Эльчибеем контракта, которое должно было состояться в Лондоне.
Алиев "исправил" ошибку Эльчибея и включил в число участников контракта российскую нефтяную компанию "ЛУКОЙЛ", которая стала совладельцем всего десяти процентов долей от общего объема нефти, предусмотренной к добыче контрактом.
Российский МИД спохватился лишь в 1994 году (после подписания контракта) и тут же спешно предъявил ноту правительству Великобритании, указав в ней на нелегитимность контракта, поскольку не согласован статус Каспия. Впрочем, никакого развития эта нота не получила.
Таким образом, народ Азербайджана превратился в заложника собственного национального богатства. Нефтедолларовый дождь, обещанный Алиевым, так и не пролился. А Россия на Каспии потеряла шанс в качестве правопреемницы СССР сохранить за собой преимущественное присутствие в стратегически важном для нее регионе.
Сегодня принято считать, что между Россией и Азербайджаном установились стратегические отношения. В чем они конкретно выражаются, сформулировать трудно, причём не только мне, но и любому гражданину Азербайджанской Республики. Очевидно одно: Путину досталось тяжелое наследство в российских делах на Южном Кавказе. А этот вопрос сегодня в особой мере актуален, поскольку обстановка на Северном Кавказе пока еще далека от спокойствия. В то же время весь Кавказ традиционно рассматривался в системе сообщающихся сосудов. Не является здесь исключением и Азербайджан. Поэтому мажорные тона, используемые разными политиками в их оценке состояния российско-азербайджанских отношений, на мой взгляд, являются данью желаемому, нежели действительности. Они в большей степени на руку Алиеву, нежели России. Алиев умело использует это для нейтрализации сопротивления тех оппозиционных власти общественных сил, которые действительно ориентированы на установление более тесных отношений с Россией, видя в этом прежде всего конкретную пользу для азербайджанского государства и его народа. А ведь именно эта часть оппозиции могла бы сыграть свою позитивную роль в посталиевский период. Но, к сожалению, сегодня у России нет оснований полагать, что в случае смены режима в Азербайджане она сумеет сохранить хотя бы нынешний уровень отношений и в обозримом будущем.
"Y": Зато у России есть и остается весомый аргумент для решения многих вопросов: азербайджанская диаспора в России, одна из самых многочисленных, если не самая многочисленная на территории страны...
А.М.: Сегодня, как никогда, мои соотечественники в России тревожатся за свою судьбу. Конфронтационный по отношению к России внешнеполитический курс, многие годы проводимый Алиевым, не мог не наложить негативный отпечаток на отношение российского общества к Азербайджану. Сегодня этот негатив лежит в основе проблем азербайджанцев, проживающих в России. Эти проблемы еще более усложнились после случившегося в Москве террористического акта. На обывательском уровне имеет место трудно контролируемое отождествление с чеченскими террористами тех же азербайджанцев. Сегодня об азербайджанцах судят по московским рынкам, считая их исключительно торгашами. Со времени распада СССР в России выросло новое поколение, которое мало что знает о народах некогда единого государства, об их истории, культуре, традициях, об их героизме в годы Второй мировой войны и, в частности, о подвиге азербайджанских нефтяников, обеспечивавших потребности фронта в горючем. Так случилось, что за непозволительные ошибки, допущенные в своё время "специалистами" по национальной политике России, ныне приходится страдать всем выходцам из Кавказа, да и не только им.
Сотни тысяч азербайджанцев в самые тяжелые для себя времена приезжают именно в Россию, видя в ней не только место, где можно заработать на кусок хлеба для своих семей, но и своего рода защиту от той социальной несправедливости, которая царит на их родине. Пророссийские настроения формируются в среде огромной азербайджанской диаспоры в России, а благодаря ей – и в самом Азербайджане. Однако этот потенциал, с политической точки зрения, Россией до сих пор не задействован.
Диаспора разобщена, предельно политизирована. Политика же официальных властей Азербайджана в отношении диаспоры ассоциируются многими не с поддержкой, а скорее с попыткой ее нейтрализации. Жаль, ведь консолидированная азербайджанская диаспора могла бы быть весьма значимым фактором, благоприятствующим развитию взаимовыгодных отношений, и не только с Россией.
Интервью подготовил Александр Агамов.