|
"Да, разрыв, особенно в последнее время, на высокой цене, конечно, становится очень чувствительным для экономики России. Разница в $5-6 очень чувствительна", – среагировал на президентскую реплику Герман Греф. И осторожно добавил: "Думаю, что осенью мы рассмотрим этот вопрос". Однако, президент, похоже, был настроен серьезно, продолжив разговор загадочной фразой: "Здесь несколько подходов возможно".
Какие подходы имел в виду Владимир Путин и что конкретно намеривается рассмотреть этой осенью глава МЭРТ, к сожалению, осталось неизвестным. Возмущение президента "несправедливым" ростом спрэда между Urals и Brent понять можно, непонятно другое – как он намерен бороться с этим явлением. Герману Оскаровичу в данной ситуации можно только посочувствовать. А заодно порадоваться тому, что за кремлевской стеной сочли "несправедливым" всего лишь спрэд по нефти, а не соотношение, например, доллара к евро.
Сам по себе разрыв между ценами на основную российскую нефть и эталонный Brent – явление вполне объективное, имеющее конкретные экономические объяснения. Первое и главное – это качество самой нефти. Российская Urals более тяжелая и отличается повышенной сернистостью, что снижает ее потребительские качества. Стоит заметить, что в России добывается и более качественная легкая нефть. Однако в силу особенностей трубопроводной системы, в процессе транспортировки легкая нефть смешивается в трубах с нефтью с повышенным содержанием серы. В результате, на выходе из трубы получается все та же Urals.
Другой причиной относительной дешевизны российской нефти на мировом рынке является ограниченная география ее экспорта. Главные импортеры Urals – страны Европы со стабильным и фактически фиксированным уровнем потребления нефти, тогда как основной прирост спроса на нефтяном рынке обеспечивается сегодня Азией и Америкой.
На этом злоключения российской нефти не заканчиваются. На традиционных европейских рынках Urals теснит близкая по составу, но более легкая (а следовательно, и более качественная) нефть из стран Ближнего Востока. Учитывая рост технологических и экологических требований к сырью, европейские (и не только) НПЗ стараются отдавать предпочтение более легким сортам нероссийского происхождения.
Не стоит забывать еще об одном важном обстоятельстве, влияющем на уровень цен на российскую нефть. Некоторое время назад, в период благоприятной конъюнктуры и роста добычи, Россия в погоне за быстрыми доходами перенасытила свои традиционные рынки нефтью Urals, тем самым "придавив" цены. С продолжающимся в последнее время ростом поставок ближневосточного сырья интерес к российской нефти продолжает снижаться.
Прогнозы развития данной ситуации достаточно пессимистичны, ибо время, когда можно было что-то изменить, упущено. Практика "заливания" рынка дешевой сернистой нефтью уже привела к тяжелым и далеко идущим последствиям. Российский президент слишком поздно задался вопросом, почему российская нефть так плохо растет в цене на мировом рынке. И ее росту не поможет строительство "вертикалей" – мировой рынок нельзя "построить в шеренгу" или посадить в тюрьму.
Выход из ситуации видится только один – открытие новых рынков российской нефти. При этом сомнительно, что Urals может завоевать популярность в США, где большинство НПЗ также "не переваривают" высокосернистую нефть. А с учетом необходимости трансокеанской транспортировки данная идея становится еще более призрачной. Определенные надежды связываются с началом освоения Арктического шельфа, однако это требует огромных инвестиций, а главное – времени, которого у России нет. Поэтому спасением может быть только массированный экспорт российской нефти в Китай, растущая экономика которого жаждет топлива и готова, на данном этапе, потреблять практически любую нефть. Возможно, это и есть один из "нескольких подходов" Путина.
Однако не стоит забывать, что расширение рынка российской нефти за счет Китая крайне скользкий момент в политическом плане, и последствия такого "шага отчаяния" могут оказаться менее приемлемыми, нежели снижение стоимости Urals.