ФОТО: PRАVO/Jan Chmelicek |
Решение властей вызвало резкие протесты со стороны российского консульства в Брно, в обязанности которого в том числе входит контроль за состоянием памятников советским воинам и воинских захоронений. В специальном заявлении, выпущенном консульством, говорилось, что оно рассматривает устранение символики с памятника как сознательный акт вандализма. Городские же власти настаивали на том, что серп и молот являются в первую очередь знаками тоталитаризма и коммунизма, а потому их ликвидация – это благой акт, даже долг властей перед жителями города.
После этого в дело вмешались высшие инстанции. МИД России сделал представление послу Чехии в Москве Мирославу Костелке, в котором выразил свою крайнюю обеспокоенность событиями в Брно. Чешский посол ответил на это словами сожаления о произошедшем.
Фото: Otto Ballon Mierny, MAFA |
Между тем, разговора о возвращении на прежнее место серпа и молота даже не идет. Мэр Брно намерен стоять на своем до последнего. Еще во время реставрации памятника он настаивал на том, чтобы столь неприятные его сознанию символы не были восстановлены. Однако рекомендации мэра учтены не были. И тогда он решил действовать собственными силами.
В настоящий момент полиция начала расследование происшествия, причем рассматриваться оно будет как умышленное нанесение порчи чужому имуществу. Представители правоохранительных органов уже заявили, что они могли бы воспрепятствовать появлению серпа и молота как коммунистических знаков если бы они были вывешены где-то на улице. Если же речь идет о памятнике, серп и молот имеют все права на существование. Мэр же продолжает пока настаивать на своем. И говорит, что эти знаки, размещенные на всеобщем обозрении, являются пропагандой режима, направленного на подавление прав и ущемление свободы человека.
Отметим, что последний громкий скандал вокруг памятников советских воинов был связан с решением о демонтаже и переносе "Бронзового солдата" в эстонской столице. Тогда манифестации против памятника чуть не вылились в уличные бои, политики на высшем уровне спорили о законности этого решения, а политологи говорили о создании опасного прецедента.