|
Тем не менее, процесс идет. Медленно, но идет. Сдавать позиции никто не собирается, однако "наша делегация вовсе не настолько "уперта", как это может показаться на фоне резких заявлений российского руководства", – пишет на страницах "Московских новостей" Константин Косачев, заместитель председателя комитета по международным делам Госдумы. И уточняет: "Тот же Греф отмечал, что еще год назад у России с ЕС было 34 "нерешаемых" проблемы, полгода назад – уже 15, а сейчас осталось только 4, причем по трем из них реально достижение компромисса".
Вот и женевская баталия – очередной нелегкий (и, может быть, не очень заметный) успех России. Вроде, все остались при своем: Запад по-прежнему хочет поднять внутрироссийские цены на газ, "накатывает" на российские монополии ("Газпром" и "Ростелеком"), и рвется получить полную "свободу маневра" на российских рынках (финансовых услуг и сельскохозяйственном). А Россия не уступает ни по одному из этих пунктов, особенно в вопросах, касающихся ТЭК. "Энергетика и газ слишком сложная вещь, чтобы планировать реформирование этого сектора в долгосрочном плане, не имея возможности на определенном этапе отойти в сторону и изменить характер реформ", – заявил по этому поводу главный российский переговорщик по ВТО замглавы МЭРТ Максим Медведков. Не менее жесткая позиция и по "Газпрому". Тут сам Путин сказал, как отрезал: "У Еврокомиссии не должно быть никаких иллюзий – в газовой сфере они будут иметь отношения с государством".
Удивительно, но несмотря на такую жесткость, успех на переговорах есть. Точнее, как уверяет глава российской делегации, "нет тупика". "Многие комментаторы утверждали, что из-за нерешенности энергетической проблематики у нас с Евросоюзом встанет все остальное". И вот, к всеобщему удивлению, "у нас ничего не встало, на этой неделе мы двигались дальше" – обрадовал Максим Юрьевич. Что у них могло встать и не встало – он не уточнил, но то, что они при этом двигались – это хорошо. Переговорщики уверяют, что процесс "идет с положительной динамикой, он ускоряется и интенсифицируется". "О консенсусе пока говорить рано", – признает Медведков, однако уверяет, что позиция России на переговорах была услышана. "Я думаю, что позиция наших партнеров изменится, они уже начали понимать критическую важность энергетической проблематики для России". Остается надеяться, что нас не только поймут, но еще и поддержат.
Есть и другой важный залог успеха: Россия все-таки раскрутила своих оппонентов на дискуссию о том, какого рода требования они ей предъявляют. То есть, что входит в "джентльменский набор" условий для страны-кандидата в ВТО, а что – дополнительные (а значит, можно сказать, дискриминационные) требования к России. "На переговорах мы решили провести углубленный анализ одной простой проблемы – как требования, предъявляемые к России, соотносятся со стандартными обязательствами при вступлении в ВТО", – сообщил Медведков и уточнил, что в настоящее время анализируется правовое содержание шести требований к России. А незадолго до этого Паскаль Лами наконец-то признал, что энергетические претензии ЕС – дополнение к "набору". Очевидно, что от условий, признанных дополнительными, отбиваться будет гораздо проще.
Ситуация вокруг "ЮКОСа" никак не повлияла на ход переговоров и даже не обсуждалась. "ВТО – не правоохранительная, а торговая организация", – заметил Медведков. Да что там судьба какого-то российского нефтяного гиганта, когда даже изменение климата на планете не повлияет на переговоры по ВТО: вопрос о ратификации Россией Киотского протокола тоже не обсуждался. Зато задавались всякие дурацкие вопросы о предстоящих выборах: наивные ВТОшники "интересовались, не придет ли после выборов российская делегация, которая согласится со всеми их предложениями", – сообщил Медведков. Разумеется, ему пришлось лишить их всякой надежды на подобную "халяву".
Несмотря ни на какие выборы, российская делегация намерена поддерживать прежнюю интенсивность боевых действий на переговорном фронте: очередная схватка с ЕС произойдет уже в этом месяце. А через год-полтора, глядишь, и завершится вся эта грандиозная кампания полной нашей победой. По крайней мере, Максим Медведков уверяет, что "к концу следующего года – в начале 2005-го мы сможем выйти на серьезные договоренности". Плюс несколько месяцев на решение "технических вопросов" – и все. Россия станет членом ВТО! Впрочем, "когда будет сам факт присоединения, сейчас сказать трудно", немного разочаровывает главный наш переговорщик. А более осторожные прогнозы называют 2006 и даже 2007 годы. Ведь пока согласовали только 9 разделов проекта итогового доклада; впереди еще 17, да с такими вопросами как защита внутреннего рынка, транспарентность законодательства, государственные закупки, таможенные союзы и соглашения о свободной торговле, технические барьеры в торговле, фитосанитарные нормы...
Как бы то ни было, одно отрадно: наконец-то в России практически на всех уровнях (в том числе и на самом верху) согласились с мыслью, что не так уж важно вступить поскорее – гораздо важнее выторговать себе все, что нам необходимо. Россия больше не спешит вступать в ВТО и, вопреки тому, что поется в песне, за ценой как раз и постоит. С таких позиций переговоры вести легче, и идут они как-то продуктивнее. Единственное, что несколько смущает: в самой ВТО зреют крупные метаморфозы. Пока они выливаются в ожесточенные, но безрезультатные переговоры (как было в Канкуне), однако скоро может пойти и "конструктив" – новые правила мировой торговли. Связаны эти баталии отчасти с тем, что в ВТО усилилась "фракция" развивающихся стран. Константин Косачев отмечает, что "после вступления Китая в ВТО развивающиеся страны весьма осмелели, и "битва при Канкуне" была далеко не последней в череде грядущих сражений". Россия пока бьется в одиночку, за себя, и никак не может повлиять на исход основного сражения.