|
Тем, кто по каким-то причинам не смог приобщиться к ответам Путина по самому широкому кругу вопросов, следует сделать это непременно. Как руководитель государства и как человек со всеми своими плюсами и минусами Владимир Путин во многом раскрывается именно в таких "длиннотах". Логика, последовательность, приоритетность акцентов при ответе, оговорки и "отсебятина" делают свое дело: влюбленным в Путина-лидера он нравится еще больше; относящиеся к нему с подозрением в интимному кругу признаются, что в ВВП что-то есть, хотя "режим есть режим".
За время вчерашнего многочасового марафона российский лидер ответил почти на 70 вопросов. Далеко не все ответы были убедительными, подчас и ответов, собственно, не было – одни расхожие постулаты. Однако журналистское сообщество, представленное в Кремле, выглядело много хуже: приторно пристойным, угодливо-критическим и совсем не независимым. Это притом, что в зале сидели безусловно лучшие, безусловно талантливые и самостоятельные. Вопрос о том, возглавит ли Путин после ухода с президентского поста "Газпром" или нет, прозвучал из уст мурманской журналистки самым последним. Иначе говоря, вопрос, который журналисты ежедневно мусолят много месяцев, мог вообще и не прозвучать, будь пресс-конференция на 10 минут короче.
Собственно, вопрос о "Газпроме" и оказался той самой сенсацией, на которую тайно рассчитывал каждый из наших коллег. Путин ответил достаточно определенно: "Я вряд ли смогу возглавить какую-нибудь бизнес-структуру. Ни по характеру, ни по предыдущему моему жизненному опыту бизнесменом себя не чувствую". Эти слова можно понять так, что нынешний президент не намерен возглавлять в том числе и "Газпром". Значит ли это, что он исключает для себя возможность возглавить в энергетическом гиганте, скажем, Совет директоров, неизвестно. Вкупе с прозвучавшей на пресс-конференции информацией о том, что Москву Путин впоследствии также не намерен покидать, варианты построения правильного паззла сокращаются. Не трудно предположить, что теперь с новой силой заговорят о возможности скорого воссоединения России и Белоруссии и учреждении должности президента этого Союза. Пока аналитикам очень сложно представить, в каком другом "строю" не покидающий Москву и не ушедший на работу в "Газпром" Путин может продолжить свою трудовую биографию.
Впрочем, и без "Газпрома" было на что обратить внимание. Президент России впервые допустил возможность признания Россией независимости Абхазии и Южной Осетии: "Если кто-то считает, что Косово можно предоставить полную государственную независимость, то тогда почему мы должны отказывать в этом абхазам или южноосетинцам. Я сейчас не говорю о том, как будет действовать Россия. Но мы знаем, например, что Турция признала Республику Северный Кипр. Я не хочу сказать, что и Россия тут же немедленно признает Абхазию или Южную Осетию в качестве независимых и самостоятельных государств, но такие прецеденты в международной жизни есть", – заявил он.
Любопытно, что президент предпочел в данном случае оперировать понятием "универсализм", а не "двойные стандарты", – и это безусловная находка его спичрайтеров. С другой стороны, ссылка на Республику Северный Кипр была не очень убедительной – государственность этой территории кроме собственно самой Турции никто в мире не признает. Теоретизируя на тему универсальности международных правил, Владимир Путин, скорее, на свой манер продолжал пропагандистскую войну, обострившуюся между Россией и Грузией в начале этого года, чем всерьез зондировал будущие шаги в деле признания независимости Сухуми и Цхинвала от Тбилиси. Однако нет сомнений, что сказанные российским лидером слова отзовутся громким эхом, и прежде всего на самих мятежных территориях, не раз заявлявших о решимости уйти в Россию.
Еще одно заявление Владимира Путина прозвучало достаточно резко для тех, кто ищет выхода из ближневосточного тупика, образовавшегося после легального прихода к власти в Палестинской автономии экстремистского движения ХАМАС. "Наша позиция в отношении ХАМАС отличается от американской и от западно-европейской. Министерство иностранных дел Российской Федерации никогда не признавало ХАМАС в качестве террористической организации", – заявил российский лидер. По его словам, радикалы еще могут исправиться: признать право Израиля на существование, отказаться от террора, наладить контакт с международным сообществом. Иными словами, В.Путин предложил прожженной экстремистской группировке превратиться в партию европейского типа, раз уж она доросла до уровня парламентской партии.
Любопытно, что спустя пару часов после этого заявления глава МИД Сергей Лавров почти дословно повторил данные сентенции, назвав ХАМАС "явлением". Путин и Лавров предпочли не анализировать консолидированную непримиримую позицию своих партнеров по антитеррористической коалиции, договорившихся не иметь никаких дел с ХАМАС и ни в чем не помогать новым властям автономии до признания теми элементарных правил политического приличия и отказа от террора. Тут симптоматична даже не позиция США, которые, как вполне уместно в данном случае выразился Путин, потерпели серьезную неудачу в своей ближневосточной политике. Европа – архилояльная исламскому миру, сверхкорректная, запредельно осторожная – эта Европа говорит "нет!" ХАМАС с тем, чтобы принудить его перед угрозой всеобщего бойкота пойти на уступки. И в этой ситуации один из коспонсоров ближневосточного мирного процесса заявляет, что готов общаться с ХАМАС, да и Палестине надо помогать, как и раньше. Трудно себе представить, чтобы палестинские радикалы не восприняли подобную разноголосицу как шанс и дальше безнаказанно навязывать свой образ действий миру.
Владимир Путин много говорил и о внутриполитических делах, в целом повторяя озвученные ранее тезисы. Определеннее всего прозвучало мнение президента относительно формирования в стране партийного правительства. Стало ясно, что нынешний Кремль не видит необходимости запуска механизма партийной власти в полном объеме не только в 2008 г., но и в среднесрочной перспективе.
Президент озвучил и предложение Сергея Иванова о создании военной полиции. Справедливости ради стоит отметить, что это предложение летом прошлого года было включено в доклад "О соблюдении прав граждан в связи с прохождением военной службы по призыву", подготовленный Уполномоченным по правам человека в России Владимиром Лукиным. Идея военной полиции до сих пор многим представляется достаточно противоречивой. С одной стороны, появление не находящейся в подчинении у военного командования и финансируемой по отдельной статье бюджета (по мысли В.Лукина) службы должно усилить надзор за правопорядком в наших Вооруженных силах. С другой, часть правозащитников считает, что сегодня именно Военная прокуратура эффективно противодействует произволу в армии, и потому военное ведомство пытается создать свою карманную службу надзора. То, что действительно важно – пройдет ли проект создания военной полиции общественную экспертизу или станет плодом закулисных договоренностей заинтересованных ведомств, очередным пунктиком в пресловутой армейской "реформе".
Своей пресс-конференцией В.Путин в очередной раз продемонстрировал личную способность изящно и пристойно приглаживать действительность, выпукло и красочно демонстрируя достижения. Он с одинаковой легкостью оперирует цифрами, связанными с портовыми "перевалками"в Усть-Луге, запасами газа в Штокманском месторождении и даже темпами развития экономики Польши. Президент России доказал, что он лучший ньюсмейкер страны – и не только в силу занимаемой им должности. Однако есть то, что трудно не заметить: Путин не назвал прямо ни одной проблемы, которая, на его взгляд, не была решена или решение по которой было ошибочно. Президент предпочел ограничиться общими словами о том, что все хорошо быть не может – кое-что должно быть и не очень хорошо. И эту установку – обсуждать все положительное или все то, о чем президент готов разговаривать в позитивной тональности, – никто из присутствующих оспаривать не стал.