Новая неделя принесла новые данные о "зачистках". Глава Счетной палаты Сергей Степашин заявил о том, что его ведомство приступает к проверке деятельности Управления делами президента, расходования средств на восстановление города Ленска в Якутии, а также подведет итоги проверок деятельности Минприроды и Дорожного фонда. События, с одной стороны, рутинные – проверки-то ежегодные. С другой стороны, упомянутую выше общественность в прошлые годы загодя сообщениями о подобного рода мероприятиях баловать не спешили. Скажем, о "неоднократных" инспекциях того же Управления делами президента в бытность там начальником Пал Палыча Бородина все узнавали от самого Пал Палыча и только тогда, когда подобные проверки давным-давно заканчивались (впрочем, со вполне утешительными для бывшего кремлевского завхоза результатами). Сегодня же в словах Степашина кое-кому может почудиться что угодно, но только не рутина.
Сергей Степашин всю прошлую неделю как мог дистанцировался от происходящего. В силу многих обстоятельств экс-премьер не хотел бы раньше времени прослыть этаким "серым кардиналом", держащим под колпаком цвет политической элиты страны. Однако и прокуратура, которой Степашин с удовольствием передал бы все лавры зачинателя процессов по наведению порядка, ответственность на себя брать не решилась. В результате на прошлой неделе мы имели некий заочный спор на тему: кто прессингует ведомство Аксененко – Счетная палата или Генпрокуратура? В то время как Генпрокурор Устинов ссылался на материалы проверки, проведенной Счетной палатой, Степашин указывал, что в последнее время никаких таких проверок не было. Принципиальному наблюдателю такой спор безынтересен: в конечном счете, когда именно вскрылись злоупотребления в МПС – только деталь, не отменяющая главного – сам факт таких злоупотреблений. Но памятуя, что "случай" Аксененко, видимо, лишь один в череде громких дел, совсем безынтересным спор об ответственности назвать нельзя.
Как ни странно, но ясный импульс к атаке, исходящий лично от президента, – не самый плохой сигнал для прогнившей номенклатуры. Воля одного человека способна на многое, но не на все, ибо с системой может бороться только система. Именно поэтому Путин явным образом дистанцируется от какой-либо попытки втянуть себя в правовую борьбу. Наглядный пример демонстрирует нам ситуация с выборами главы Якутии. Когда нынешний глава республики, по совместительству претендент на третий срок (что противоречит даже местному якутскому законодательству) Николаев рвался пару дней назад на прием к президенту, последнему логичнее всего было отказать ему в этом, ибо сам Путин, в чем никто не сомневается, не хочет видеть Николаева и впредь в кресле президента Якутии. Но отказать в аудиенции значило бы публично, явственно обнаружить свою позицию в этом вопросе. Путину этого не надо – он вошел в роль "маленького человека", не влияющего на букву закона и законности, и в этом смысле он даже действительно мог на словах поддержать намерения Николаева баллотироваться на третий срок – все равно Избирательная комиссия, Генпрокуратура, Верховный или Конституционный суд сделают свою часть работы, помножив все "слова поддержки" на ноль.
Действия Генпрокуратуры и Счетной палаты – часть той же игры. Устинов кивает на Степашина, указывая на ведомство последнего как на отправную точку действий своих следователей. Степашину кивать не на кого, ибо прямо или косвенно ему это запрещено. Конечно, всякий раз, когда следователи или аудиторы посещают то или иное ведомство, все начинают искать "волю президента" и, как водится, находят ее. Однако в долгосрочном плане (повторюсь: если речь идет не о кампанейщине, а о выстраивании системы противодействия коррупции на всех уровнях власти) рано или поздно всем надоест подозревать "лично Владимира Владимировича". В этот замечательный день найдется первый, кто заподозрит в действиях наших компетентных органов просто рутинную работу по наведению порядка.