|
Как сказала мне Татьяна Тулубьева – сценограф и прекрасная половина художественного тандема (неизменно работающая над спектаклями театра со своим мужем Игорем Нежным): "Мы решили поставить крест на старой сцене".
Тем, кто попадет на премьеру, станет понятен каламбур. Неглубокая сцена театра посредством фантазии художников превратилась в стену с раздвигающимся пролетом в форме огромного светового распятия. Оно изменяет форму таким образом, что гигантский крест превращается то в кинжал, то в надгробие, то в дорогу на эшафот. Крест в этой опере – основной символ и действующее лицо. Как очень точно подметил Дмитрий Бертман, "Диалоги кармелиток" религиозны не по содержанию, а по самой сути".
Эпизод казни в 1792 году, всего за десять дней до окончания якобинского террора, шестнадцати монахинь кармелитского монастыря в Компьене был описан знаменитым католическим писателем Жоржем Бернаносом. По мотивам его художественного текста и было написано либретто оперы "Диалоги кармелиток", музыку для которой создал прославленный член французской "могучей шестерки" (названной так по аналогии с русской "могучей кучкой", известной во Франции как "группа пяти") Франсис Пуленк в 1956 г. по заказу "Ла Скала". Как отмечала пресса того времени, со времен Пуччини в итальянском театре не было такого воодушевления при постановке классической оперы, поскольку это творение столь насыщено певческим материалом, изобилует таким количеством женских партий для примадонн, что не только публика, но и сам театр получает подарок.
Бертман отмечает, что эта постановка, в отличие от многих, рассчитанных на внешний успех, была сделана "Геликоном" как бы "для себя". "Мы выбрали эту оперу, не только потому, что ее еще ни разу не ставили в России, а потому, что она нам очень понравилась по духу, поскольку она актуальна сегодня как никогда, и еще потому, что это действительно прекрасное произведение, великого мастера".
С этим невозможно не согласиться. Помимо того, что сам сюжет весьма актуален (жизнь и смерть, террор и его жертвы, конфликт монастыря и мира), это очень интеллектуально насыщенное произведение, не лишенное мистического смысла, глубокой религиозной морали и, тем не менее, динамизма и интриги.
Музыка Пуленка в "Диалогах" – сплав всего значительного, что было достигнуто в оперном искусстве его предшественниками. Превалирующим стилем тут остается импрессионизм, но учтены и художественно переосмыслены мотивы французских, итальянских, немецких и русских оперных гигантов, в особенности Дебюсси, Равеля, Мусоргского и Шостаковича.
Дирижер Владимир Понькин совершил нечто невероятное с оркестром "Геликона", заставив его играть почти идеально, лишь с небольшими и вполне традиционными проблемами у медной группы.
Зато поющие артисты все были на высоте! Практически все ведущие певицы театра задействованы в четырех составах этой премьеры. Мне посчастливилось увидеть состав, где главную партию – сестры Бланш Агонии Христовой исполняла замечательная певица, лауреат "Золотой маски" Наталья Загоринская, старой настоятельницы матери Генриетты Иисуса – Лариса Костюк, а новой – матери Марии Святого Августина – Светлана Создателева. Все три героини показали высочайший уровень не только певческого, но и актерского мастерства, что в полной мере относится и к остальным персонажам этой постановки. И хотя критик в силу самой дефиниции обязан находить недочеты, театральную составляющую этого спектакля трудно оценивать иначе, чем в восторженных тонах. От первой до последней минуты трехчасового действа вы не успеваете не то что заскучать (а ведь опера поется на языке оригинала), вы получаете небывалый эмоциональный и эстетический заряд.
Бертмановские режиссерские ходы заставляют зрителя не только восхищаться музыкальным произведением, но и предлагают вниманию неослабевающий ритм и театральный драйв, картинку в ставшем уже "фирменным" для "Геликона" стиле. Каждый герой из почти тридцати действующих лиц имеет свое точное и отработанное место, свой характер. Никаких сбоев эта театральная машина не дает. Да, стиль Бертмана узнаваем, его проекты похожи, но существенным плюсом, как теперь становится очевидным, является единство концепции, четкий и до конца проработанный художественный принцип. Сейчас смело можно говорить, что прошло время эксперимента, обозначилась зрелая манера. Она может не нравиться, с ней можно спорить или конкурировать, но равнодушным остаться невозможно. Главным принципом стал синтез искусств – театрального, визуального и музыкального. Ставка делается на лучшие и сложнейшие образцы оперного жанра. Новизна и свежесть самого материала маскирует далеко не самые благоприятные материальные возможности камерного театра. Огромное внимание уделяется деталям; на сцене живут своей жизнью не только герои, а их костюмы, грим – и даже декорации. В "Диалогах кармелиток" очень сложный свет, местами превращающий сцену в подобие католической религиозной картины.
Большое впечатление производит неожиданный и необычный с точки зрения остального фона эффект в финале, в сцене, где монахинь предают гильотинированию – вы поймете, почему на программном буклете изображены кегли... Перед нами не только музыкальный шедевр, но и стильная картинка – именно то что, делает оперу самым модным в Европе видом зрелища. Но этого мало.
Представьте еще и то, что перед нами вещь, лишенная эротических коннотаций, любовных сцен, всевозможных куртуазных арий (ну, может, лишь намек на плотскую любовь в одной боковой линии сюжета), а целиком посвященная мученической смерти невинных людей и рассуждающая о ней в самых возвышенных тонах! Большая часть действия происходит в женской католической обители – при одной мысли, что это мог бы быть за сюжет, у большинства привычных к оперному мелодраматизму зрителей пропадает аппетит. Но это чистая иллюзия.
Монахини, обреченные на казнь, – подчеркнуто лишенные грима, девочки "как есть", а в конце и вовсе некрасивые, почти наголо стриженные, вовсе не бесплотные ангелочки, а страдающие мученицы – предают свои тела на поругание во имя Бога. Казалось бы, какая мало занимательная и пугающая картина. Однако "Диалоги кармелиток", пожалуй, одна из самых "умных" опер, о которой хочется думать и мысленно возвращаться к ней.
Просторы для воплощения режиссерского замысла, равно как и для музыкального искусства раздвинуты в этом произведении до таких пределов, что зритель захватывается "в плен" и до самого финала сидит, обуреваемый комплексом эмоций, которых хватило бы при просмотре десятка спектаклей.
По-моему, "Геликон" завершает существование на старой сцене своим лучшим спектаклем. Не только в художественном, но и в идейном смысле. Для камерного оперного театра это настоящий прорыв.
Премьера "Диалогов кармелиток" – 29, 30 апреля и 4, 5 мая 2004 года.