Жизнь в оркестре

Алексей Уткин принадлежит к числу немногих виртуозных музыкантов, отважившихся собрать свой собственный камерный оркестр. Солист "Виртуозов Москвы", преподаватель Московской консерватории в 2000 году объединил вокруг себя молодых талантливых исполнителей. Уткина называют "Золотым гобоем России". Впрочем, отважиться на создание оркестра "Эрмитаж" ему было совсем не страшно, ведь у него за спиной помимо колоссального опыта еще и целая музыкальная династия.

"Yтро": Алексей Юрьевич, сколько всего музыкантов у Вас в семье?

Алексей Уткин: Ну, вот считайте: мы с братом Михаилом действующие музыканты: он виолончелист, я гобоист. Моя жена флейтистка, мой отец скрипач. Ему 80 лет. Моя теща виолончелистка, закончила Московскую консерваторию, преподавала. Дочь Даша занималась 2 года музыкой. Сейчас ей 9 лет. Думаю, что, если у нее со временем проснется желание серьезно заниматься музыкой, мы этому препятствовать не будем. Последнее время она бредит скрипкой, ей очень хочется играть на этом инструменте. Видимо, потому что побывала на концертах хороших скрипачей и у нее осталось впечатление, что это все очень легко и прекрасно.

"Y": Ваш отец хотел, чтобы сыновья стали музыкантами, или все получилось само собой?

А.У.: Планов создавать династию не было. Нас в свое время отдали в музыкальную школу, брата на 5 лет раньше, чем меня, так как он старше. Михаил был всегда отличником, мне его постоянно ставили в пример. Прозанимавшись в классе фортепиано, я перешел в класс гобоя. Однако особого желания и рвения к занятиям у меня не было. Такое часто случается в музыкальных семьях. Кажется, что дорога уже опробованная, и все последующие поколения по ней идут.

"Y": А почему брат выбрал именно виолончель?

А.У.: У него хорошие руки для виолончелиста, прекрасный слух. Кроме того, в то время в Центральной музыкальной школе были замечательные педагоги именно по классу виолончели. К тому же, тогда появилось такое яркое солнце как Ростропович, а педагог моего брата был ассистентом Ростроповича. Впоследствии Михаил и учился в консерватории у Ростроповича. Так что это был удачный выбор. Со мной получилось иначе. Второй виолончелист для одной семьи – это слишком. Со скрипкой надо начинать заниматься очень рано. Это мой отец, как скрипач, отлично понимал. А я уже в пять лет начал возиться около фортепиано. Я считаю, что фортепиано дает наибольший музыкальный гармонический охват, наилучшее музыкальное развитие. Но, несмотря на это, я предпочел гобой.

"Y": Насколько гобой сложный инструмент?

А.У.: На любом инструменте сложно играть хорошо, плохо научиться играть можно. Хорошо научиться играть дано не всем. Гобой – один из самых сложных духовых инструментов. Отверстие – семь миллиметров на полмиллиметра. И вся могучая сила должна в него уйти. И этой силы должно быть ровно для звука соответствующего диапазона, не больше и не меньше. Нужна абсолютная ювелирность владения. Да и физически это не так просто: задержка дыхания на длительное время, количество воздуха не успевает израсходоваться, а человек уже начинает задыхаться. Таков процесс игры на гобое. Со временем я научился хитрить, использовать перманентное дыхание. Это тот самый прием, когда воздух вдыхается через нос, а при этом не прерывается звук. Конечно, он все вопросы не решает, но проблема, хватит ли дыхания, не застучит ли сердечко во время выхода, решается. Чувствуешь себя более свободно.

Учитывая специфику гобоя, нужно быть еще и рукодельником. Нужно самому подладить под себя инструмент, чтобы он зазвучал как следует. Мы творим тот звук, который хотим услышать.

"Y": На Ваш взгляд, когда лучше детям начинать заниматься музыкой?

А.У.: Когда очень хочется.

"Y": Родителям или детям?

А.У.: Если отдавать все на откуп детям, то они вряд ли когда-то подойдут и скажут "мы хотим заниматься по 4-5 часов в день фортепиано". Вряд ли такое произойдет. А если произойдет, то это будет та самая гениальная единица, которая вопреки любым, самым тяжелым условиям будет рваться к инструменту и добиваться впоследствии великих результатов. Но таких музыкантов мало. Пианист Евгений Кисин, пожалуй, самый яркий пример.

"Y": Что дает ребенку музыка, по Вашим ощущениям?

А.У.: Каждому что-то свое. Если бы детям это было совсем безразлично, они бы не занимались музыкой. Какая-то мелодия, песенка, подобранная одним пальцем, дают ощущение победы и колоссального удовольствия от того, что ты сам произвел на свет мелодию.

"Y": Как сложилась карьера Вашего отца?

А.У.: Он закончил консерваторию по классу скрипки. Практически сразу начал выступать, но так и не стал солирующим и концертирующим музыкантом. Наверное, слишком волновался на сцене. Впрочем, волнение свойственно любому музыканту. Сцена дарит вместе с положительными эмоциями и много отрицательных. Отец начал преподавать, работал в издательстве "Музыка" главным редактором. Его судьба так сложилась, что он использовал скрипку в качестве вспомогательного инструмента, делая транскрипции, аранжировки, составляя хрестоматии для детей. Интересно, что мама у меня совсем не из музыкальной среды – она архитектор. Но музыку чувствует очень тонко. Тем более что все время все играют – и муж, и дети.

"Y": Ваша супруга, Мария Чепурина, флейтистка. Где Вы познакомились со своей будущей женой?

А.У.: Естественно, в консерватории. Для музыкантов это центр мироздания. Зачеты, концерты. Я уже тогда был педагогом, слушал ее концерты, ставил ее заслуженную "пятерку", потому что она очень хорошо играла. Сложилось так, что она ходила на мои концерты, я на ее. И поженились мы достаточно быстро.

"Y": Это был долгий роман?

А.У.: Он и до сих пор развивается.

"Y": Такое огромное количество творческих личностей в одной семье не мешает семейному благополучию?

А.У.: Никто никому не мешает. Просто стараемся найти свой угол и спокойно репетировать. Или наоборот – если хочется спрятаться и не слышать никаких звуков, такая возможность тоже есть. Находим выход, чтобы друг друга не притеснять.

"Y": Вы выступаете вместе с женой в одном оркестре? А как же расхожая истина о том, что мужу с женой лучше не работать вместе?

А.У.: Это издержки нашего музыкального производства. Но никаких конфликтов на почве творчества у нас не возникает. Мы слишком дорожим друг другом и стараемся всегда идти на компромисс, если возникают какие-то творческие разногласия. Хотя мы ведь играем на разных инструментах, и споры у нас возникают крайне редко.

"Y": А с братом Вы играете в совместных концертах?

А.У.: Последнее время мы мало играем вместе. Раньше довольно часто выступали, гастролировали в составе так называемого "Уткин-трио". Я думаю, что все еще впереди. Михаил серьезный музыкант, Народный артист России. Он постоянный солист "Московского трио", которое существует уже много лет. Мой оркестр "Эрмитаж" является моим родным домом. Так что мы вполне состоявшиеся музыканты.

"Y": В чем для Вас выражается виртуозность музыканта?

А.У.: Это когда легко слушать, воспринимать. Если я мучаюсь и страдаю на сцене, в конце концов публика начинает мучиться вместе со мной, и есть вероятность, что на концерт она больше не придет. А если публика приходит и наблюдает ажурную игру, быстрые пассажи, невероятные скачки, нежное пиано и при этом непонятно, как все это делается... Собственно, это и есть то состояние, которое можно обозначить как виртуозное владение инструментом.

Беседовала Елена Ноготкова.