"Идея фильма принадлежала Евгению Пригожину": Максим Бриус поделился историей создания драмы "Солнцепек" о конфликте на Донбассе

Максим Бриус в прошлом году снял картину "Солнцепёк", которая с началом спецоперации стала ещё актуальнее. Это жёсткое и натуралистичное кино о том, как украинцы издеваются над русскими на Донбассе, бомбят мирные города, и не считают массовые убийства детей преступлением. Режиссёр рассказал, как удалось добиться такого эффекта, почему он всё-таки убил персонажа Владимира Ильина и каково это, переступать через себя.  

- Как вы попали в "Солнцепёк"?

– Компания, в которой я работаю, получила заказ на создание фильма. Продюсеры подумали, кто бы мог поставить драматичное кино, чтобы в нем была душевность, человечность. Я это умею, вот мне и предложили над ним работать.

- Этот фильм уже на уровне сценария был таким жестким и кровавым?

– Как вам сказать. Изначально он был чуть менее жёстким. Но, когда мы стали влезать в материал, изучили документальную хронику, стали смотреть что, где, как происходило, пришло понимание, что должны быть жёсткие сцены. Они должны быть правдивыми на уровне фильма "Иди и смотри". Я был в 10 классе, когда он вышел, и произвел на меня сильнейшее впечатление своей неприкрытой правдой. И родилось ощущение, что мы должны делать фильм по степени достоверности примерно на том же уровне. И, конечно, заказчик фильма, Евгений Пригожин, делал на этом акцент. Когда получал материал, он просил сделать пожестче. Идея создания фильма принадлежала ему, он сказал, что ему хочется, чтобы было такое кино.

- Евгений Пригожин, как инициатор проекта, активно вмешивался в съемочный процесс или предоставил вам карт-бланш?

– Не вмешивался, но принимал в нем постоянное участие. Держал руку на пульсе, осматривал материал, вносил в него коррективы, давал понять, что ему нравится, а что не очень. После некоторых замечаний мы переснимали эпизоды. По его желанию пригласили Владимира Ильина. Изначально у нас был крымский артист, такого же типажа. Но Евгений Викторович сказал, что ему бы хотелось в этой роли видеть культового актёра, известного и любимого. Начали выбирать, договорились в итоге с Ильиным, чему очень рады. Он внёс ощущение правды в этот фильм.

- То есть инициатор создания фильма часто появлялся на съемочной площадке?

– Я с ним там не встречался, но у нас было постоянное виртуальное общение, общались креативные продюсеры, все пожелания и комментарии я получал регулярно. Было интересно работать с ним. Это было креативно, по-мужски, бывало и крепкое словцо от него прилетало. Порой мы понимали, что где-то что-то не доделали, значит нужно взяться за руки крепче и заниматься правдой жизнью. Энергия, исходящая от Евгения, очень помогла всему проекту, во многом из-за него фильм и стал таким достоверным. Если бы мы снимали без его комментариев, кино могло быть помягче. Но считаю, всё правильно сделано.

(осторожно, в следующем вопросе содержится спойлер – прим.ред.)

- А вам не жалко было избавлять от персонажа Ильина, которого в финале, убивают? Ведь он так органично вписался в сюжет.

– В жизни люди погибают, даже те, кого мы любим и знаем. В том, что в фильме погибло большинство персонажей, включая всю семью главного героя, тоже была определенная достоверность – такая правда жизни. Жалко терять хороших артистов, но это кино.

- Вы говорили, что, будучи человеком мягким, Вам нелегко давались сцены насилия. В "Солнцепёке" их очень много, неужели вся съемка стала сплошной пыткой?

– Пыткой она, разумеется, не стала. Просто приходилось преодолевать себя. Мне было нелегко делать некоторые сцены, но я человек много лет снимающий кино, так что научился переступать через себя. И даже иногда получаю удовольствие от того, что смог преодолеть определенный комплекс, зато сделать сцену достоверной. Во время съемок одной из картин пришлось летать на параплане, чего раньше не делал. Для кино это нужно было. Человек, который давал нам в аренду летательную технику, сказал: "Максим, вы должны посмотреть, как это происходит". И я согласился. Было страшновато в 54 года подняться в воздух на каком-то парашютике с моторчиком, но ничего, мне понравилось. Так и в кино приходится преодолевать какие-то вещи тяжелые для себя.

- Прошел год со дня премьеры "Солнцепёка". За прошедшее время как-то переосмыслили свою работу, захотелось что-то добавить?

– Так обычно происходит с любой работой. Всегда хочется что-то добавить. Это нормальное явление. Бывает даже отходишь от монтажного стола, фактически закончив работу над картиной, а на следующий день уже хочется вернуться к нему, но кино уже сдано. "Солнцепёк" один из тех фильмов, которые даже не хочется переделывать. В целом от него ощущение законченности. Считаю, что фильм удался. До сих пор получаю отклики от зрителей, очень много пишут жители Донецка, Луганска, даже год спустя стучатся в друзья, благодарят за картину. А от наших друзей с той стороны поначалу было много негатива, приходили угрозы, какие-то неприятные вещи, но сейчас этот поток иссяк. В целом работа получилась сильная, и я доволен, что принял в ней участие.

- Учитывая такую обратную связь, что бы вы ответили тем, кто говорит, что в "Солнцепёке" преувеличена жестокость украинских военных.

– Съездить на место проведения спецоперации, наверное. Может быть, тогда бы у многих открылись глаза. Бои, в целом, недоброе дело, всегда есть жестокость, жесткость, гибнут люди. Мне кажется, мы не преувеличили. Много было документальных кадров, часть из которых мы восстанавливали в кадре. Мне люди наоборот говорили, что, несмотря на всю его кровавость, фильм получился недостаточно жестким, по сравнению с реальностью. Правда жизни оказалась жестче. Часто люди рассказывают, что истории из фильма происходили с их близкими и родными. Как та же история учителя музыки в исполнении Владимира Ильина. На Донбассе реально жил такой человек, просто по профессии человек был автомехаником. И когда у него во дворе погибли дети, он пошел на фронт. Хотя почти не видел, но пошел записываться в добровольцы.

- Фильм "Солнцепёк" несёт посыл: так больше продолжаться не может! Получается, кино стало предвестником спецоперации на Украине?

– Как это ни удивительно, еще один показ фильма, на Пятом канале, случился за пару дней до начала спецоперации. Мы с коллегами переглянулись по этому поводу. То ли совпадение, то ли намеренная акция, но так случилось.

- То есть полностью оправданна мысль, которая сейчас всё чаще звучит о том, что "Солнцепёк" стал фильмом-предсказанием?

– В общем да. Фильм появился в то время, когда это было нужно. Раньше эта тема сильно не затрагивалась. Поговорка есть: русские долго терпят, а потом больно бьют. Примерно так и получилось. Терпели-терпели, пытались договориться, решить всё мирным путём, но не получилось. Как говорит наш президент, если драка неизбежна, нужно бить первым. В этом русле все и получилось.

- Вы после премьеры рассчитывали, что фильмов про Донбасс станет много. Но "Солнцепёк" продолжает оставаться последним на данную тему. И никакая спецоперация за полгода не подтолкнула киношников к созданию новых картин. Понимаете, почему?

– У меня такое ощущение, что все ждут окончания операции. Я много общаюсь с коллегами, есть желание, есть материал, он готовится на подобную тему. С другой стороны, много таких фильмов быть не может. Пусть лучше их будет поменьше, но посильнее, чтобы тема про Донбасс не скатилась в какое-то мыло. Тема тяжелая, она неоднозначная во многом и для многих людей. Как ни крути, всё-таки дерутся братские народы, и не все могут разобраться, где правда. Так что пока эта тема в режиме ожидания. Вышел фильм "Донбасс. Окраина", "Солнцепёк", может быть авторы в растерянности: о чём дальше писать, ждут, когда появится мощные истории, которую хотелось бы экранизировать. А они будут – много подвигов, много людей, которые самоотверженно сражаются. Так что, думаю, в течение года такие фильмы появятся.

- Съемки проходили в Крыму. Соглашаясь на проект, вас не пугало, что вы станете персоной нон-грата на Украине?

– Не пугало, но расстраивало: у меня в Киеве похоронены бабушка и дедушка, и на их могилы я теперь долго не попаду. Но я и так был невъездной, потому что в 2014 году снимал кино "Береговая охрана-2" в Крыму, как раз после присоединения полуострова к России. И после этого желания ехать на Украину не было, понимали, что могут быть проблемы. После выхода "Солнцепёка" господин Зеленский издал указ, что создатели фильма представляют угрозу для национальной безопасности страны, мы попали на сайт "Миротворец". Все взрослые люди, всё понимаем, что это не место, куда нам нужно ехать.

- Вон в чем секрет. А мы-то думали, что фильм стал самым взрывным в вашей фильмографии из-за обилия взрывов – в одной сцене задействовали аж полсотни взрывов.

– Это была сцена обстрела луганской администрации. Снимали мы в Симферополе, прозвучали 54 взрыва. Это было воскресенье, обычный выходной в городе. Слава Богу, все были предупреждены, поэтому никакого шока горожане не испытали. Впечатляющая получилась съемка, сложная, трудная, зато зрелищная.

- Кто из персонажей фильма стал вам ближе всего?

– Главный герой, которого сыграл Александр Бухаров, водитель "Скорой помощи". Мы с Сашей нашли взаимопонимание, хотя раньше не были знакомы. Он тоже тревожился за этот проект, когда его позвали. Его беспокоило, чтобы военный фильм не стал лубочным. Смотрю иногда кино, а там девушки ходят по фронту с накрашенными губами, искусственной грудью и наращёнными ресницам. Меня от таких сцен прямо трясёт. Мы сразу обсудили с актёрами, что так не будет, будет максимально правдоподобно и даже бытово, отработаем не как артисты, а как простые люди. Саша сыграл блестяще, мы с ним договорились, что его герой на протяжении фильма будет стареть: внутренне и внешне. События фильма растянуты на полтора месяца, и за это время он постарел лет на 20 от тех страшных ситуаций, в которые он попадает, от тех ужасов, с которыми постоянно сталкивается. Этот герой был мне близок, прям как я сам.

- Если главный герой постарел на 20 лет, то вы как постановщик насколько?

– Ой, не знаю. Я не буду про это. Я молодой папа, поэтому про это не думаю и не говорю.