Япония хочет все сразу: и трубу, и Курилы

В ближайшее время Владимир Путин должен посетить Японию. Но вот когда именно – вопрос остается открытым. Первоначальная дата визита – 7 февраля – была отвергнута, когда в Кремле разобрались в японском подвохе. Японцы пригласили нашего президента вместе отпраздновать 150-летие подписания "Трактата о торговле и границе" (первого российско-японского межгосударственного договора) и установления между двумя странами дипломатических отношений. Подвох же заключался в следующем: по тому документу, Южные Курилы отходили Японии, и именно поэтому дата его подписания – 7 февраля – была в свое время выбрана для ежегодной "мобилизации масс" под названием "День северных территорий". Так что, если бы Путин приехал на юбилей, его визит пришелся бы аккурат на пик кампании за возвращение спорных островов. Поднимая стопочку саке за 150-летие дружбы, российский президент невольно выпивал бы и за то размежевание с японскими "друзьями", которое было установлено "Трактатом".

Между тем с урегулированием (разумеется, на своих условиях) территориальной проблемы Токио связывает развитие всего комплекса двусторонних отношений – не только политических, но и экономических. Официально выдвинута формула: "острова в обмен на инвестиции". Дескать, отдайте "незаконно присвоенное" и сполна отблагодарим, а до тех пор – ни-ни. Однако, как говорил один платоновский герой, разрезая на гробе жены вареную колбасу: "Естество свое берет". Это самое "естество" обращает японцев, алчущих дефицитные в сегодняшнем мире энергоресурсы, к России, а та, в свою очередь, легко и просто может переиначить японский слоган: инвестиции (возмещаемые поставками сырья) в обмен на "погребение" островной проблемы.

Итоги прошлого года как-то не очень коррелируют с дежурными заявлениями Токио о том, что без политического "прорыва", то есть согласия Москвы удовлетворить территориальные претензии, никаких кардинальных сдвигов в наших торгово-экономических связях быть не может. Так, взаимный товарооборот подскочил в 2004 г. в полтора (!) раза, достигнув $8,5 миллиарда. Причем, хотя Россия и сохраняет в торговле с Японией значительное положительное сальдо, японский экспорт в РФ уже не первый год растет заметно более высокими темпами, чем встречные поставки. Иначе говоря, Россия интересует японцев не только как источник сырья, но и как перспективный рынок сбыта своих высокотехнологичных товаров. В российском импорте из Страны восходящего солнца преобладают электроника и бытовые электроприборы, автомобили, промышленное и транспортное оборудование, другая машинотехническая продукция. Экспорт же представлен в основном черными и цветными металлами, морепродуктами, древесиной и, разумеется, углеводородами.

Инвестиционное сотрудничество между двумя странами тоже не стоит на месте, хотя здесь подвижки не столь впечатляющие. Всего в России – преимущественно на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири, а также в Москве и Питере – действует порядка 300 совместных предприятий с участием японского капитала. При этом накопленный объем японских инвестиций в российскую экономику составляет примерно $3,5 млрд, что, конечно, не ахти какая сумма. Примечательно, однако, что около 2,5 млрд из этого объема занимают капиталовложения в разработку сахалинских нефтегазовых месторождений: в проекте "Сахалин-1" японской компании "Содеко" принадлежит 30%, а компаниям "Мицубиси" и "Мицуи" – 45% в проекте "Сахалин-2". На повестке дня стоит строительство от острова к японским берегам мощного газопровода. Возможна реализация и ряда других крупных совместных проектов. Речь, в частности, идет об освоении Эльгинского угольного месторождения в Якутии и экспорте коксующегося угля в Японию. Но здесь стороны никак не согласуют условия: почти половина стоимости проекта, оцениваемого в $2 млрд, приходится на строительство к этому месторождению железной дороги, а в этом японцы участвовать не хотят. Тем не менее, в целом налицо их горячее желание получить свою долю на российском энергетическом рынке.

Тут уместно отметить следующее. Стало общим местом, что России позарез нужны иностранные инвестиции. Ой ли? У нас своих "средствов" хватает, да и мозги, вроде бы, тоже есть. Единственная проблема – соединить мозги с деньгами. Если Россия и заинтересована в инвестициях из-за рубежа, то не в любых, а главным образом в высокотехнологичные производства. Но как раз в данном отношении большого энтузиазма со стороны иностранцев – будь то американцы, немцы, французы или японцы – не наблюдается, а вот в сырьевые проекты – с превеликим удовольствием. Может, конечно, и такие инвестиции не помешают (хотя независимо от того, кто все-таки – отечественные капиталисты или иностранные благодетели – будет превращать Восточную Сибирь в такое же парафиновое болото, в какое превращена Западная, сомнения в целесообразности самого процесса останутся). Однако в любом случае именно Россия может ставить вопрос о допуске к своим ресурсам в зависимость от политического поведения претендентов, а не эти последние – шантажировать Россию: вот возьмем и надуемся, как мышь на крупу, то есть, пардон, на вашу нефть. Сказанное в полной мере относится и к отношениям с потомками самураев.

Возьмем, к примеру, многострадальный проект экспортного нефтепровода из Иркутской области, за выгодный для себя маршрут которого так долго боролись Китай и Япония. Как известно, в декабре российское правительство сделало выбор в пользу "японского" варианта (Тайшет – Находка). Тем не менее, перспективы его реализации пока неясны, прежде всего, ввиду высоких прогнозных затрат – на круг (включая освоение месторождений и развитие инфраструктуры) до $16 миллиардов. Заметим, что "китайский" вариант, едва ли не единственный, хотя и существенный изъян которого заключается в рисках зависимости от монопольного потребителя, обошелся бы гораздо дешевле. Японцы же говорят, что готовы вложить чуть ли не 14 млрд, но... при условии "прогресса" по южнокурильской проблеме. Иными словами, за то, чтобы иметь счастье получить нашу нефть, от нас же еще требуют политических уступок: мы вам трубу – вы нам острова.

Надо, в конце концов, объяснить японцам, кто на самом деле выбирает партнера. Да простит нас читатель за цитирование персонажей художественных произведений, но как тут не вспомнить героя Леонида Куравлева в фильме "Живет такой парень", который в подобных случаях предупреждал: "Я ведь могу сказать "пирамидон", и меня потянет к другим".