|
Маленькая Финляндия занимает 9-е место среди торговых партнеров РФ: в 2002 г. двусторонний товарооборот вырос на 8%, в нынешнем году ожидается рост на 4,5% - до 7 млрд евро (при положительном сальдо России в размере 500-600 млн евро). Для сравнения: с США в этом году мы наторгуем примерно на $8,5 млрд, то есть – с учетом курса валют – лишь ненамного больше. Если же приплюсовать услуги (это приблизительно 30% от товарного финского экспорта в Россию), то финны даже опережают американцев. В свою очередь, Россия – третий по значимости торговый партнер Финляндии. Видный специалист по России из Банка Финляндии Пекка Сутела предсказывает, что в ближайшие годы РФ выйдет на первое место, обойдя Германию и Швецию.
Финляндия входит и в десятку крупнейших стран-инвесторов в российскую экономику. Накопленные финские капиталовложения в РФ приближаются к $1 миллиарду. Основной их объем приходится на ТЭК, телекоммуникации, лесопромышленный комплекс, металлургию, строительство и пищевую промышленность. Только в прошлом году финны инвестировали в Россию 150 млн евро. Вместе с тем, это лишь 5% их вложений за рубежом. Стоп! Что-то не так – очевидно, за радужными абсолютными цифрами двустороннего экономического обмена скрываются немалые проблемы. О них и поговорим, вновь обратившись для начала к торговле.
Структура товарооборота с Финляндией – впрочем, как и в целом структура нашей торговли с промышленно развитыми странами – не дает повода для радости. До 90% экспорта России в свою бывшую провинцию приходится на сырье, в том числе 80% – на энергоресурсы. В импорте же преобладает готовая продукция – машины и оборудование, прочая техника, продукция бумажной промышленности, продовольствие. В рамках действующих долгосрочных контрактов поставки в Финляндию природного газа и электроэнергии из России будут потихоньку увеличиваться, однако, вообще говоря, наш сырьевой экспорт в эту страну близок к своим естественным пределам. У финских экспортеров свои проблемы – наращивание их поставок сдерживается высоким, как они считают, уровнем ввозных пошлин и вообще налогообложения в РФ, усложненностью процедур таможенного оформления грузов, недостаточной развитостью транспортной инфраструктуры в районе российско-финляндской границы и т.д. В целом, по мнению экспертов, темпы роста взаимного товарооборота будут довольно быстро затухать. Чтобы не уткнуться в потолок и придать новый импульс торговым связям, необходимо изменить их качество – в частности, развивать производственную кооперацию.
По оценкам Минэкономразвития, в последние годы в структуре российского экспорта в Финляндию появились положительные тенденции: так, поставки машин и оборудования увеличились в 2002 г. на 28%. Однако даже при таком росте удельный вес машинотехнической продукции не превысил 2,5% в общем объеме экспорта, а сам рост был обеспечен, в основном, соглашением о частичном погашении товарными поставками (на сумму $32 млн) долга СССР. (Общий размер долга составляет около $550 млн; до конца 2005 г. в счет его погашения будет дополнительно поставлено научно-техническое оборудование и вооружения на сумму $25 млн; кроме того, $35-43 млн предполагается списать путем т.н. экоконверсии – при реализации экологических проектов на северо-западе России, по соседству с Финляндией, в счет погашения задолженности будет зачитываться до 30% суммы контракта российского подрядчика с финскими компаниями.)
Ситуация с поставками высокотехнологичной продукции резко улучшится, если наш "Атомстройэкспорт" выиграет тендер на сооружение в Финляндии пятого блока АЭС (два из ныне действующих блоков построены СССР, два – шведами). Стоимость всего проекта – $2 миллиарда. Окончательные итоги тендера будут подведены в декабре. Очевидно, находясь в Хельсинки, Касьянов не преминет замолвить словечко за отечественную компанию, хотя вряд ли это серьезно поможет. Как подчеркивают представители фирмы TVO, выступающей заказчиком, проводимый конкурс – "коммерческий и независимый". И пока шансы "Атомстройэкспорта" на победу в гнм нельзя расценить как высокие.
Проблемы российско-финляндской торговли особенно ярко высвечиваются на примере взаимных поставок лесопромышленных товаров. Мы гоним в Финляндию в основном "кругляк", то есть необработанную древесину, а взамен получаем готовую продукцию – бумагу, картон, древесные плиты, мебель и т.п. Нас такой расклад, естественно, не устраивает, а финнам очень нравится – на Россию приходится около 85% импорта Финляндией древесного сырья (что, в частности, обеспечивает половину потребностей местной целлюлозно-бумажной промышленности), и наши финские друзья хотели бы и дальше наращивать эти закупки. Небольшой штрих: доля России в мировом экспорте, к примеру, бумаги и картона составляет менее 2,5%, а в экспорте круглого леса – 35%; у Финляндии же соотношение здесь прямо противоположное – соответственно 12% и 0,3%. Изменить положение могли бы финские инвестиции в нашу лесоперерабатывающую промышленность. Данная проблема живо обсуждалась в марте прошлого года в Москве на т.н. "лесном саммите" двух стран. Речь шла чуть ли не о $3 млрд, в т.ч. $1,8 млрд – в строительство трех целлюлозно-бумажных комбинатов (заметим, что в предшествующие 10 лет финские инвестиции в российский лесопромышленный комплекс составили менее $80 млн). Тогдашний премьер Финляндии Пааво Липпонен вроде бы горячо поддержал эту идею, однако разговоры об инвестициях так и остались разговорами. Впоследствии Россия подняла таможенные пошлины на вывоз "кругляка", чем несказанно обидела финнов. Официальная позиция Москвы теперь такова: вопрос об экспортных пошлинах на круглый лес будет решаться в увязке с вопросом о капиталовложениях из стран-потребителей (это относится прежде всего к Финляндии и Китаю) в создание в России производств по глубокой переработке древесины.
Между тем энтузиазм финнов в этом отношении сдерживают не одни лишь опасения по поводу рынков сбыта для собственной лесоперерабатывающей промышленности (имея в виду как потерю некой доли российского рынка, так и возможную конкуренцию на мировом рынке). Частных инвесторов из Финляндии по-прежнему пугает наш инвестиционный климат. И это касается уже не только лесной промышленности. Кстати, в начале 90-х годов многие финские компании понесли в России значительные убытки, воспоминания о чем все еще свежи. Так что не стоит удивляться, почему это к нам попадает всего 1/20 часть финских капиталовложений в других странах. Сами финны большие надежды возлагают на подписание между Москвой и Хельсинки соглашения о взаимном поощрении и защите инвестиций (между прочим, полностью готового еще полтора года назад). Может, это отчасти успокоит чересчур боязливых инвесторов, однако, по экспертным оценкам, сама по себе данная мера едва ли что-то кардинально изменит.
В общем, проблем в российско-финляндских торгово-экономических отношениях хватает. Мы затронули далеко не все из них (можно, например, вспомнить о периодически вспыхивающих коллизиях по поводу большегрузных автоперевозок или финско-шведское экологическое наступление, угрожающее российскому нефтяному экспорту через Балтику). Так что поговорить Касьянову в Хельсинки есть о чем. Без решения этих проблем двусторонний экономический обмен, столь впечатляющий по своим показателям в настоящее время, уже через пару лет будет характеризоваться как застой, а то и еще хуже – регресс.