|
Единственным, но существенным отличием является то, что политику Кремля на Кавказе поддержало подавляющее большинство граждан России, и атака "непримиримых" захлебнулась просто потому, что их никто не слушал. А вот финансовый кризис может ударить по всем, и именно поэтому экономические "страшилки", вступающие в резонанс с реальными экономическими проблемами, гораздо опаснее, нежели их политические и правозащитные аналоги.
В то же время система используемой аргументации хотя и нацелена на общую панику, которая в принципе может привести в реализации даже самых дурацких прогнозов, все же выдает тот факт, что пока кризис коснулся инвестиционных, а не потребительских банков, вклады в которых защищены государством, и уж тем более не всей экономики. Минфин и Центральный банк принимают меры для стабилизации ситуации, но, если начнется общая паника, не помогут никакие меры.
Это известный способ превращать угрожающие прогнозы в самосбывающиеся, что было неоднократно продемонстрировано на примере крахов отдельных банков, вкладчики которых под влиянием слухов и "утечек" начинали одновременно требовать возврата своих денег. Нечто подобное пытаются провернуть и сегодня. Проблема, однако, состоит в том, что нынешние "страшилки" навязываются не ограниченному кругу людей, а всем гражданам, да и целью является не обвал одной или нескольких коммерческих структур, а всей экономической и политической системы страны.
Тем не менее можно сказать, что все происходит в полном соответствии с неписаными законами информационных кампаний. Сначала финансисты комментируют падение фондового рынка. Они говорят умные слова, смысл которых ясен далеко не всем, и предъявляют публике графики, на которых очень хорошо видно стремительное падение неких показателей. Затем следуют среднесрочные прогнозы: "ситуация ухудшится к началу 2009 года", "компании начнут терпеть убытки", "средние и мелкие банки разорятся", "лишенная инвестиций экономика перестанет развиваться и рухнет", "инфляция съест зарплаты и пенсии" и прочее.
Может ли все это случиться? В принципе - может, но только если перестанут работать все рычаги управления, на что, похоже, и рассчитывают "паникеры". Но у России есть Стабилизационный фонд, так называемая, "подушка безопасности", которая и создавалась на подобный случай. Нет, разумеется, любыми ресурсами можно распорядиться неправильно. Но почему некоторые так уверены, что российская власть обязательно наделает ошибок? Возможно, именно потому, что этого очень хочется.
И вряд ли по недомыслию солидная московская газета на полном серьезе называет обвал финансового рынка "эхом войны на Кавказе" и, "забыв" о том, что происходит в США и на других мировых рынках, обвиняет во всем российское руководство. Одновременно появляется Касьянов и объявляет, что кризис уже начался. Затем Немцов предупреждает, что "весь сентябрь будет черным" и советует "покупать доллары", то есть изымать рубли из экономики и направлять их на поддержку иностранной валюты. Причем, совет этот адресован не элитам, которые и без Немцова уже поучаствовали в так называемом "бегстве капитала", а рядовым гражданам.
Еще откровеннее ведут себя западные СМИ: "Наибольший урон фондовому рынку России нанесли слова Путина о "Мечеле" (Financial Times), "Россия расплачивается за восемь лет путинизма" (The Wall Street Journal), "Русский медведь повержен" (Die Presse). В общем, можно сказать, что заветная мечта Запада озвучена достаточно внятно: "России не подняться. Во всем виноват Путин". И, наконец, главное: "Российский народ начинает осознавать экономическую цену путинизма и сомневаться, так ли хорошо нынешнее руководство служит своей стране" (The Wall Street Journal).
Впрочем, большая часть населения, недовольная главным образом ростом цен, практически не реагирует на эту информационную атаку. Зато паническим настроениям поддались наиболее образованные и обеспеченные слои, и, судя по всему, их реакция объясняется не столько тем, что им есть что терять, сколько традиционной неприязнью к власти и уверенностью в том, "в этой стране нет и не может быть ничего хорошего". Во время августовской войны эта публика поддерживала требования "Остановить Россию!" и боялась "международной изоляции". Сегодня они снова боятся и тиражируют свои страхи в блогах, используя зачастую далеко не парламентские выражения.
Аналогичным образом ведут себя и молодые яппи, сами называющие себя "офисным планктоном". Только их фобии носят конкретно-прикладной характер. Их, прежде всего, заботят "кредиты, угроза сокращения штатов и перспектива изменения образа жизни". В общем, одни пишут, что "пора закупать соль и спички", другие просто истерят: "Страшно. Не пойми чего творится в стране. Того и гляди работы лишишься. Куда мы катимся?" И надо признать, что в известном смысле эти страхи вполне обоснованны. Первыми жертвами возможного обвала станут именно "белые воротнички", работающих в банках, PR-агентствах, маркетинговых фирмах и прочих организациях, далеких от производственной сферы.
Это общемировая тенденция, свидетельствующая, как считают некоторые эксперты, о закате эпохи "финансовых пузырей". По их мнению, финансовые инструменты заняли слишком большое место в современной экономике, доведя ее искусственную сложность до такого состояния, что имеющиеся аналитические инструменты уже не в состоянии описать интегральный результат усилий всех ее игроков.
И если эти оценки соответствуют реальному положению дел, мир действительно ждут большие перемены, которые станут проверкой интеллектуального потенциала российской власти. В этом смысле совершенно неважными представляются попытки скомпрометировать Медведева и Путина в глазах российского населения и подтолкнуть страну сначала к экономическому, а потом и к политическому кризису. Как показал опыт кавказского кризиса, главное - это сами действия, а не то, как их подадут в западных СМИ.
Таким образом, нынешний кризис, ставший серьезным испытанием для руководства России, одновременно является и шансом продемонстрировать всем, что перекачка нефтяных сверхдоходов в пресловутую "подушку безопасности" была оправдана, что усиление государственного регулирования экономики является свидетельством дальновидной политики, а вливание денег в социальную сферу не было банальным популизмом. То есть у российской власти появилась возможность доказать свой профессионализм и политическую зрелость.