ФОТО: AP |
С другой стороны, было странно ожидать, что ставшие рутинными ежегодные встречи – а Мюнхенские конференции проходят с 1962 г. – всякий раз будут приносить потрясающие новости. Политики привыкли съезжаться в Мюнхен для сверки часов, обозначения позиций своих стран и продвижения своих интересов. На сей раз этот процесс прекрасно вписался в официальную повестку дня, включавшую такие фундаментальные проблемы, как "Энергетическая безопасность и смена глобальной расстановки сил", "Будущее европейской и глобальной безопасности", "Будущее контроля над вооружениями и договора о нераспространении ядерного оружия", "Будущее НАТО: его стратегия и миссии".
Проблемное поле было задано ситуаций в мире: пробуксовка переговоров по СНВ, непрекращающиеся теракты в Ираке, нарастающий хаос в Афганистане, тупик в переговорах по ядерной программе Ирана. Остроту дискуссии добавила череда последних событий: размещение Patriot в Польше, продажа ракет Тайваню и ответный демарш Китая, провокационные заявления руководства Ирана, согласие Румынии разместить на своей территории элементы американской ПРО и утверждение Дмитрием Медведевым новой Военной доктрины РФ.
Все эти, а также другие, более мелкие, события еще раз показали, что разговоры о "мире во всем мире" – это одно, а безопасность каждой отдельной страны – совсем другое. Но есть и понимание, что решать проблемы собственной безопасности без оглядки на другие государства сегодня уже невозможно. Глобальный мир оказался слишком маленьким, чтобы заниматься только собой, и слишком противоречивым, чтобы можно было быстро решить хотя бы одну из заявленных проблем. В результате, практически все участники конференции, отдав дать общим рассуждениям о "совместных усилиях", сосредотачивались на волнующих их темах. Турция и Азербайджан говорили о Нагорном Карабахе и сетовали на несговорчивость Армении. Китай – о проблемах тихоокеанского региона. Россия – о ПРО, НАТО и общеевропейской безопасности. США – об Афганистане и Иране.
Но главным фоновым фактором мюнхенской встречи стали новые военные стратегии двух ядерных держав. США отказались от идеи одновременного ведения двух войн и намерены заняться диверсификацией и модернизацией своей военной машины. Цель – быстрее и с минимальными потерями завершить военные операции в Ираке и Афганистане и одновременно расширить возможности защиты своей территории от старых и новых угроз. Эта стратегия не отменяет старой американской концепции глобального молниеносного удара и прекрасно вписывается в планы создания глобальной ПРО и наращивания американского влияния в Восточной Азии и Восточной Европе. Россия тоже приняла новую Военную доктрину, которая допускает превентивное применения ядерного оружия в случае угрозы своим границам и своему суверенитету. И, скорее всего, далеко не случайно Медведев подписал этот документ на следующий день после того, как стало известно о размещении американской ПРО в Румынии, на территории, непосредственно примыкающей к черноморско-кавказскому региону.
Через день после принятия новой Военной доктрины российский министр иностранных Сергей Лавров, выступая на конференции в Мюнхене, снова попытался привлечь внимание мирового сообщества к идее подписания юридически обязывающего договора о безопасности. Лавров говорил о том, что сегодня снизился спрос на конфронтационные подходы, что в евро-атлантическом регионе "вызревает качественно-новый момент, своего рода конвергенция национальных интересов". Но, как и летом 2008 г., когда это предложение было впервые озвучено Дмитрием Медведевым, участники конференции уклонились от его содержательного обсуждения.
Лавров призывал преодолеть блоковые подходы "холодной войны" и страхи по поводу "сфер влияния", с тем чтобы обеспечить "новое качество взаимного доверия", и критиковал деятельность ОБСЕ, не справляющуюся с возложенными на нее задачами. А ему отвечали: "Мы поддерживаем цель, но не согласны с подходом России. Наилучший путь вперед лежит через укрепление существующих институтов, таких как ОБСЕ и Совет Россия – НАТО, а не через заключение новых договоров".
Таков фирменный стиль всех американских администраций. Заверять в дружественности намерений, единстве целей и вести свою игру. Регулярно заявлять, что продвижение НАТО на восток, размещение ПРО вблизи российских границ и вооружение ее недружелюбных соседей совершенно не угрожает России, и под эти разговоры продолжать военную экспансию на постсоветском пространстве. Впрочем, в Москве давно не питают никаких иллюзий относительно подобных заверений. Россия уже получила войну с Грузией, "санитарный кордон" от Балтики до Черного моря и большие проблемы в Средней Азии. Но на то, чтобы ответить на эти происки чем-то иным, кроме обещания "превентивно разгромить любого агрессора", российских ресурсов не хватает.
Тем не менее в последнее время некоторые акценты начинают постепенно меняться. И объясняется это, судя по всему, тем, что, чем больше США и НАТО увязают в Афганистане, тем больше они заинтересованы в поддержке или хотя бы в лояльности со стороны России. Сказывается и усталость западноевропейских стран от непрекращающихся американских затей по наведению порядка то в Афганистане, то в Ираке, то в Иране. Крайне настороженно реагирует на заигрывания Вашингтона Пекин. Да и глобальный кризис не только обнаружил финансовые немощи США, но и ударил по политическому авторитету Вашингтона.
Все это было отчетливо продемонстрировано во время официальных и кулуарных дискуссий в Мюнхене. Министр иностранных дел Китая Ян Цзечи посвятил значительную часть своего выступления на конференции развитию тезиса о недопустимости вмешательства США в ситуацию в Тайваньском проливе. Представители НАТО сочли нужным публично отмежеваться от идеи размещения американских ракет в Румынии. Министр обороны Германии Карл-Теодор Гуттенберг высказался за ограничение роли НАТО, дав понять, что "старая Европа" не довольна тем, что США втягивают Альянс в свои военные проекты в Азии. А призывы США всем вместе дружно надавить на Иран, прозвучавшие на фоне жестких шагов Тегерана, не скрывающего своих ядерных, военных и космических амбиций, не возымели никакого действия. Их "заболтали" точно так же, как предложения России.
Явных проявлений конфронтации на конференции не было, но о прошлогодней "перезагрузке" практически не вспоминали. И это стремление к умолчаниям, сохранению неопределенности и поддержанию вялотекущего диалога свидетельствует о том, что в нынешней ситуации стороны уже не могут позволить себе открытой конфронтации, но и к настоящему партнерству еще не готовы.