|
С огромным успехом прошла московская премьера "Доктора Живаго", представленная пермским академическим театром "Театр-Театр" на сцене театра им. Моссовета. Это уже не первый совместный опыт работы Александра Журбина и Бориса Мильграма. Несколько лет назад, Москва посмотрела "Владимирскую площадь" (в основе – роман Достоевского "Униженные и оскорбленные") того же пермского театра.
Теперь – "Доктор Живаго". Композитор и режиссер работают хорошо, и уверенно "отливают" русскую классику в мюзикловую форму. Впрочем, из уважения к правде и по причине стилистической аккуратности спектаклю дан подзаголовок "Музыкальная фантазия". И это верно. Ведь по бродвейским каноном мюзикл – слияние трех искусств: вокал, хореография и собственно актерское мастерство.
Если есть хороший женский вокал (разумеется, это главные героини, Лара (Анна Сырчикова) и Тоня (Ирина Максимкина), то режиссер не делает на сцене ничего, что могло бы испортить радость от внимания чисто льющимся в русле мелодии голосам. Если же вокал не так хорош, то на первый план выдвигаются яркие выразительные аттракционы, для которых зонг – лишь подтверждение мысли. Живаго (артист Вячеслав Чуистов) и Комаровский (артист Анатолий Смоляков) получают по-брехтовски выразительные маски: кто – интеллигентного благородства, кто – коварной интеллектуальности. И вместе с нами с искренним интересом наблюдают за своим героем.
Отдельного внимания заслуживает образ Антипова (артист Дмитрий Васев). И композитор, и режиссер, и что самое главное – либреттист, немного "похулиганили". Пламенный большевик с тонким нежным голосом церковного служки решен в духе опереточного героя. В самом начале его зонг, больше похожий на арию, остроумен и хирургически точен, особенно в тот момент, когда коммунистический неофит, обретя иной символ веры, обращается к новому Богу-отцу – Марксу.
Идя на представление, сразу подумал, а что же изобретут авторы, чтобы найти нечто светлое и жизнеутверждающе в такой не оптимистической трагедии, как "Доктор Живаго". Решение их понравилось. Стихи о Рождественской звезде с другой мерой условности, с совсем другой музыкой ставят в конце светлую точку. Тогда уже не страшно жить дальше в стране, где был "Доктор Живаго" (и роман, и образ, давший ему имя).
Говорят – мюзикл не мюзикл, если в нем нет пары мелодий, которые хочется напевать. Александр Журбин уверенно ведет через весь спектакль музыкальную линию главных героинь – Лары, Тони, России. И их вальсы действительно хочется напевать. Либреттист Михаил Бартенев в этом уверенно помогает, найдя простые и очень точные песенные "крючки" для зрительского, извините за парадокс, уха.
Вот, например, поет Лара:
Ласковые руки,
И вздохи тайные,
И надежды хрупкой
Дворцы хрустальные,
Золотые жилы,
Алмазные россыпи!..
Только бы мне выжить,
Дай силы, Господи!
А это - дуэт Тони с Юрой Живаго:
Иногда ощущение,
Что в Москве постоянно зима,
Рождество да Крещение,
Новогодняя кутерьма,
И снежки,
И коньки на прудах
в серебром припорошенных парках,
И мешки,
И мешки долгожданных подарков!
В этой заварушке?
Или вот это, мгновенно запоминающееся, бьющее наотмашь:
Сердце бьется, сердце рвется,
Разрывается на части,
И позднее разберется
Это горе или счастье.
А пока играют трубы,
А пока рыдают скрипки –
Эти скрипки...
Эти трубы...
Лишь глаза, и эти губы
В замирающей улыбке...
И все это – с блистательной, летящей, парящей музыкой Александра Журбина.
У либреттиста вообще много находок. Скажем, строчка из зонга Николая II о качающемся пресс-папье, промакивающем "кровь чернил" на манифесте об отречении – заменяет много-много слов. Так же, как и пожелание воевать "за Веру и Родину, но уже без царя…".
Не в обиду актеру, поющему о Вифлеемской звезде. Драматически он хорош, начиная со второго акта, когда к нему уже привыкаешь, – выразителен, искренен. Однако когда представляешь, что вместо его не очень сильного, трагически сдушенного голоса мог быть какой-нибудь харизматический мощный рокер с металлическими переливами луженой хард-роковой глотки…
В этом спектакле сделан уникальный поворот – и "Доктор Живаго" вдруг стал спектаклем о рождестве Христовом, о рождении младенца в Вифлееме. И это тоже – именно то, что отличает музыкальную фантазию от мюзикла. Впрочем, и за фантазию тоже большое спасибо! Поскольку в нашей жизни строки уникального либреттиста по имени Борис Леонидович никогда не лишние и всегда к месту.
…Вдруг кто-то в потемках, немного налево
От яслей рукой отодвинул волхва,
И тот оглянулся: с порога на Деву,
Как гостья, смотрела звезда Рождества.