Депп, сифилис, король, актриса

Про Джона Уилмота, второго графа Рочестера, не существует книг на русском языке, его стихи переводились у нас крайне редко. В то же время на Западе он стал героем не только литературоведческих трудов, но и биографической пьесы Стивена Джеффриса, которая, в свою очередь, послужила основой фильма "Распутник", выходящего на российские экраны.

Распутного, циничного, загадочного и такого трогательного графа воплощает на экране образец загадочности и трогательности Джонни Депп, а в центре сюжета фильма дебютанта Лоуренса Данмора находится рискованная (по меньшей мере) пьеса Рочестера, которая составляет главную проблему рочестероведения – исследователи никак не решат, писал ее граф или не писал. Кроме того, в фильм по пьесе Джеффриса включено еще одно драматическое произведение, написанное о графе одним из его приятелей.

"Пьеса в пьесе" – лучший прием, чтобы заранее откреститься от возможных нападок пуристов и знатоков жизни и творчества Джона Уилмота, защитить право на частный вымысел ради большей правдивости целого. Впрочем, возражать создателям фильма практически некому, и потому прием оказывается умелым возданием долга человеку, который все движения своей страстной души ставил под сомнение и подвергал осмеянию.

Кроме сомнительной пьесы, жаловаться в фильме Данмора специалистам особенно не на что. Это вам не история про молодого драматурга (само существование которого давно подвергается сомнению), влюбившегося в знатную даму и сыгравшего с ней свою самую знаменитую пьесу под взором королевы. Как Том Стоппард куда более вольно играл с более крепко установившемся каноном во "Влюбленном Шекспире", так драматург и сценарист Стивен Джеффрис играет с менее известным "рочестеровским" каноном: брак с Элизабет Мэлет (Розамунд Пайк), которую он выкрал из родительского дома в 19 лет, длительная связь с актрисой Элизабет Барри (Саманта Мортон), которой он помог стать "звездой", долгая дружба и постоянные конфликты с Карлом II (Джон Малкович, игравший в оригинальной театральной постановке), злоупотребление алкоголем и смерть от сифилиса в 33 года.

Фигура Рочестера – благодатная почва для создания мифов, так как вся его жизнь – это один сплошной миф. От него почти не осталось документов и писем, не вышло ни одного прижизненного издания его стихотворений, зато сразу после смерти начали расходиться самые невероятные слухи и самые похабные вирши (большинство и тех и других к XXI веку перестали приписывать "распутному графу"). Пункты, по которым драматург позволил себе явную вольность, – выступление умирающего Рочестера в парламенте (граф занимался политикой и поддерживал короля, но не в последние годы жизни и явно не в стиле "судебной драмы") и миловидность Элизабет Барри (хотя Саманту Мортон и именуют, в согласии с историческими источниками, "лошадиной мордой"). Кроме того, хотя в те времена сифилисом болели, как гриппом, он признается лишь одной из версий причин смерти поэта, которая могла наступить и от туберкулеза, и от отравления ртутью, применявшейся при лечении. У сифилитиков почти не бывает здоровых детей, а из пяти детей Рочестера только дочь от Элизабет Барри (родившаяся не прямо перед его смертью, как показано в фильме, а за три года до этого) умерла тринадцати лет. Четверо отпрысков от законной жены дожили до преклонных лет и, в свою очередь, наплодили собственное совершенно здоровое потомство, включая Диану Спенсер, мать нынешних английских принцев.

В укрепление мифов внесли свою долю прокатчики, назвавшие фильм, который корректно можно было перевести как "Вольнодумец", более прибыльным "Распутник" – по аналогии со снятым за пять лет до этого фильмом о французском "либертине" Дени Дидро (Венсан Перес).

В затянувшийся период реакции на феминистское движение прошлого века оказалось выгодно снимать римейки с утонченными блондинками ("Степфордские жены", "Кинг-Конг") и комедии о "синих чулках" ("Привет семье", "Подальше от тебя"), а харизматичных женщин выводить как равных соперниц и партнеров исторических персонажей. Фильм о вольнолюбивом драматурге и свободолюбивой актрисе повторяет ту же схему, что и выходящий в ближайшем будущем "Казанова" и предыдущий "Распутник".

Однако наш "Распутник" – нечто большее, чем одна из версий жизни малоизвестного поэта и драматурга, грубияна и сквернослова или история его отношений с Элизабет Барри. Джеффрис заставляет героев произносить положенную долю деклараций (Элизабет Барри: "Я считаю, что мужчины – это препятствия, который необходимо преодолеть", Рочестер: "Мне нужно переходить грани дозволенного, иначе я не чувствую, что живу"), однако взамен ему удается вместить в фильм веру и разум, жизнь и искусство, политический театр и театральную политику.

Почти все недавние экранизации пьес страдают излишней "пейзажностью" – как будто для того, чтобы расширить коробку сцены, непременно нужно обрушить на героев снегопад ("Доказательство") или навалить им под ноги болото грязи ("Распутник"). Лучше всего справился с этой проблемой бывший театральный режиссер Майк Николс – для адекватного перенесения на экран камерной драмы Патрика Марбера "Близость" ему хватило стены, перекрестка и аквариума. В "Распутнике", впрочем, грязь – не только инструмент "погружения в эпоху". Она выполняет здесь ту же роль, что и кино-грим графа-сифилитика, лишь немногим уступающий театральному гриму его сценического двойника, или завораживающая музыка Майкла Наймана. Это карнавализация в лучших традициях Бахтина, со всем, что скрывается под академическим "телесным низом", и еще сверх того. Пьеса Рочестера, независимо от того, писал он ее или не писал, оказывается наглядной иллюстрацией тезиса о происхождении трагедии из "козлиных песен" фаллического культа Диониса.

Больше всех выигрывает от этого карнавала Джонни Депп, которому, в отличие от плоских "Пиратов Карибского моря", в фильме Данмора декорации и исторические костюмы только мешают. У него давно не было сцен лучше тех, что открывают и закрывают The Libertine, дословно перенесенных из пьесы и сыгранных в темноте под единственным источником света, который грубовато и неровно лепит лицо лучшего актера своего поколения.

В кинотеатрах "35 ММ", "Ролан" и "Синема Парк на Калужской" с 26 января