Курс рубля
- ЦБ РФ выступил с важным объявлением о курсе доллара и евро
- Аналитик Антонов назвал предел падения рубля в 2024 году
- Что будет с долларом: бежать в обменники сломя голову рано
ФОТО: Kultura-portal.ru |
Несколько лет назад выпуск того же мастера, образовавший сейчас труппу "Студии театрального искусства", показывал "Мальчиков" по "Братьям Карамазовым" Достоевского. Тогда от искреннего, радикально наивного и отважно сентиментального спектакля повеяло свежестью и цветочным детским мылом - уж больно непривычно смотрелась на сцене история о настоящей мальчишеской дружбе в масштабе один к одному. Теперь масштаб вроде тот же, сентиментальных ходов не убавилось, и вообще студенты кафедры режиссуры традицию определенно берегут. Но четыре работы молодых режиссеров (Михаил Станкевич, Александр Хухлин, Егор Перегудов и Екатерина Половцева), объединенные в один спектакль, хотя и похожи всем на "Мальчиков", все же не "Мальчики". Ученики Женовача словно ходят по магическому кругу, начерченному учителем: с каждым шагом все меньше магии и все больше пыли и следов от ботинок. В повторах мизансцен, интонаций и траектории (вплоть до хронометража) катарсиса видна уже не профессиональная натренированность, а, скорее, нелепость: не успев возникнуть, спектакли превращаются в пародии на самих себя.
Уже первая зарисовка - "Петя Ростов" - откровенная, впрочем, не лишенная мастерства, перепевка "Мальчиков". По-юношески нескладный, любознательный и славный парень Петя (Андрей Назимов) попадает на войну, заводит дружбу с пленным французиком, угощая его изюмом, мужаясь, вызывается в разведку со старшим товарищем (Долохов - Нодар Сирадзе), а в финале бессмысленно погибает, мгновенно угаснув, как звездочка на небосводе. После горького известия все, включая погибшего Петю, расположившись в ряд на авансцене, достают из холщовых мешочков изюм и принимаются его есть, дурачась и перебрасываясь. Лица постепенно светлеют, тень смерти отступает, и перед зрителями в суровых военных вновь просвечивают открытые мальчишеские черты и природная доброта человечества.
"Николай Ростов" (история настоящих влюбленных) и "Что я видел во сне" (история настоящей родительской любви) построены на легко устраняемом недопонимании между близкими и, конечно, славными людьми. Княжна Марья (загорелая и будто сошедшая с обложки журнала Мария Курденевич) и Николай Ростов (Сергей Чирков), сидя на скамейке, пытаются вести формальную светскую беседу, но, поняв, что чувства дороже этикета, берутся за руки и стремительно погружаются в хеппи-энд. Михаил Иванович Ш. (Михаил Станкевич) прощает в "Что я видел во сне", в конце концов, блудную дочь Лизу (Ольга Озоллапиня) и вместе с ней с растерянной радостью наблюдает за маленьким внуком, гоняющим мяч (Женя Патрушев).
Вера в доброту человечества - краеугольный камень этики Толстого и эстетики Женовача, - показанная в таком хорошем разрешении, да еще и в четырехкратном увеличении - зрелище, если не для избранных (вера всегда для избранных), то для отменно подготовленных зрителей. Спектакли, в которых все настолько плохо, что уже и хорошо, не слишком большая редкость. А вот постановку, в которой все настолько хорошо, что уже и плохо, увидеть удается не часто.
Правда, есть единственное исключение - где все хорошо, но еще не плохо - это третья зарисовка "Анна Каренина", режиссерская работа Егора Перегудова. Возвращение Анны Карениной (Екатерина Половцева) домой после затянувшегося вечера и занудные объяснения с мужем (Игорь Лизенгевич) показаны дважды. Прозаический текст сначала произносится преимущественно Карениным, нервно вышагивающим по периметру комнаты (шаги забавно затихают на невидимом ковре и вновь начинают звучать). Его жене, готовящейся ко сну за туалетным столиком, достается считанное количество реплик. А после - наоборот, ситуация явлена глазами взбудораженной и влюбленной Карениной; ревность мужа ее не раздражает, а веселит, как поведение далекого и чужого человека. Присутствие далекого и чужого человека в собственной спальне, хотя играет не на руку имиджам обоих супругов, тем не менее дарит им человечность, то ископаемое, на добычу которого театр Женовача работает день и ночь.
Дистанция между людьми (и персонажами), оставляющая пространство для теней и объемов и совершенно отсутствующая в трех предыдущих зарисовках, - рискованная штука. На расстоянии в человеческой природе становятся видны не только достоинства, но и недостатки. Но близость, фирменное блюдо мастерской Женовача, - вещь, едва ли не более опасная. Утверждение о том, что все люди братья, похоже, не склонно к раскрытию, а обречено на постоянные повторения. Первые два раза в это даже можно поверить, а потом почему-то начинает одолевать если не сомнение, то тоска.
Люди могут угодить под статью, если купят противоправный материал