– Ты мне про попов лучше не напоминай... То есть таких дураков, как ваши попы, нету других на свете. По секрету скажу тебе, срам, а не попы.
– Да уволь ты их, Господи, вчистую! Чем дармоедов-то Тебе кормить?
– Жалко, вот в чем штука-то.
М.Булгаков, "Белая гвардия"
Планы большие: сформировать законодательные и институциональные механизмы непосредственного влияния Церкви на государственную политику, оградить неразумных мирян от тлетворного влияния бесовского Запада, создать на бюджетные деньги, но при РПЦ мощный медиа-холдинг и утвердиться на государственных телеканалах, ввести обязательное преподавание Закона Божия в школах, наводнить Вооруженные Силы православными политруками, получить налоговые и прочие льготы для православного бизнеса (как тут не помянуть такое безусловно богоугодное занятие как беспошлинная табачно-водочная торговля), вернуть отобранную большевиками собственность, и т.д., и т.п.
Конечно, некоторые из этих планов не всегда заявляются прямо и лапидарно на уровне высших церковных сановников, но что у последних на уме, то у святых отцов рангом пониже на языке. Скажем, Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II публично ратует только за преподавание школьникам "Основ православной культуры" (против чего не может быть возражений), а председатель Издательского совета РПЦ протоирей Владимир Соловьев вынужден, в частности, разъяснять, что Церковь не претендует на канал ТВ-6: такое разъяснение потребовалось как раз после озвученной Соловьевым и зампредом Отдела внешних церковных связей (ОВЦС) Московского Патриархата протоиреем Всеволодом Чаплиным на Рождественских чтениях, завершившихся в Москве на прошлой неделе, идеи создания при государственной поддержке православного медиа-холдинга. Однако выступивший на тех же чтениях протоирей Дмитрий Смирнов был более откровенен: "Мы должны ставить перед депутатами задачу, чтобы они обещали, что наших детей будут учить Закону Божию, а с экранов телевизоров уберут все, что нам не нравится". Именно так – убрать все, что им не нравится! Далее отец Димитрий сделал заявку на то, чтобы РПЦ было отведено 70% эфирного времени – согласно доле якобы православного населения.
Хорошо, что коммунисты тоже теперь стали православными, а то ведь и они претендуют на 30% телеэфира в соответствии с долей своих избирателей: 70+30=100 – куда неправославному антикоммунисту податься? Между прочим, ортодоксальные христиане фактически уже имеют свой телеканал – вещающая на третьей кнопке компания "Московия" контролируется "православным банкиром" Сергеем Пугачевым, близким к высшим иерархам РПЦ, а большинство руководителей компании ранее работали в Православном информационно-телевизионном агентстве. Заметим также, что количество связанных с РПЦ печатных изданий уже в полтора раза превышает дореволюционный уровень. Казалось бы, церковники не обделены информационной свободой, но в том-то и дело, что им этого мало – требуется еще ограничение свободы по распространению "неправоверной" информации, а в более широкой постановке – ограничение, в том числе на государственном уровне, общественной жизнедеятельности, неугодной православным иерархам.
Здесь уже затрагиваются такие краеугольные основы современного общества как отделение церкви от государства и свобода совести, и переходя к этим вопросам, мы не сможем обойтись без обильного цитирования. Для человека религиозного та истина, в которую он верует, едина и универсальна (конкретна, как сказали бы диалектические материалисты), поэтому стремление к узурпации права на истину, вообще говоря, естественно. Но сам Господь даровал человеку свободу воли. Защищая свободу совести индивидуума, не связанное с конкретной церковью государство разве нарушает замысел Творца?
Само появление светского государства РПЦ трактует как деградацию в обществе духовных начал, признавая принцип отделения церкви от государства только в качестве вынужденной необходимости. В основополагающем документе "Основы социальной концепции Русской Православной Церкви", принятом Архиерейским Собором в августе 2000 года, говорится: "Государство как необходимый элемент жизни в испорченном грехом мире... благословляется Богом. В то же время необходимость государства вытекает не непосредственно из воли Божией о первозданном Адаме, но из последствий грехопадения и из согласия действий по ограничению господства греха в мире с Его волей"; поэтому государство "не вправе абсолютизировать себя, расширяя свои границы до полной автономии от Бога". Позвольте, однако, полюбопытствовать: недопустима автономия от какого Бога? – Святой Троицы? Аллаха? Будды? Или "неавтономное" государство многоконфессионального общества призвано служить всем богам одновременно? Но ведь приближение к Аллаху есть неподчинение Христу, а как указывают нам в "Основах...", "в той степени, в какой мир не подчиняется Богу, он подчиняется сатане".
Далее в документе фактически излагается претензия на обретение РПЦ статуса государственной (или полугосударственной) церкви. Правда, святые отцы пока только мечтают об "идеальной форме взаимоотношений между Церковью и государством", которая возможна лишь "в государстве, признающем Православную Церковь величайшей народной святыней, – иными словами, в государстве православном", но не теряют надежды на "такое духовное возрождение общества, когда религиозно более высокая форма государственного устроения станет естественной".
Предел мечтаний наших иерархов – теократия. В современном понимании это, как известно, "форма правления, при которой глава государства является одновременно его религиозным главой" (БЭС, М. 1999, с. 1192). Однако этимология данного термина означает богоправление. В ветхозаветную эпоху судей, на которую ссылаются церковники при толковании теократии как высшей формы общественного устройства, судьи были не просто правителями Израиля, но пророками, осуществлявшими власть по прямому Божиему благословению и указаниям. Когда евреи стали требовать у состарившегося Самуила, последнего из судей, поставить над ними "обычного" царя, "сказал Господь Самуилу: послушай голоса народа во всем, что они говорят тебе; ибо не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтоб Я не царствовал над ними" (1 кн. Царств, 8, 7). Поэтому нельзя, конечно, не согласиться с тем, что, как подчеркивается в "Основах социальной концепции", "переход от судейства к монархии свидетельствовал об ослаблении веры, отчего и возникла потребность заменить Царя Незримого царем видимым". Однако о каком гипотетическом восстановлении богоправления идет речь ныне? При всем уважении к Алексию II и его сану имеются большие сомнения насчет наличия у него непосредственного диалога с Господом.
Между тем указанный сюжет из Священного Писания используется также для обоснования богоданности монархии (поскольку Самуил помазал на царство Саула по повелению Божию) и ее преимущества над демократией как общественным строем, не получившим Божественной санкции. Послушаем председателя ОВЦС, митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла: "С религиозной точки зрения, высшей формой государственного правления является теократия, но, снисходя к понижению в народе религиозного чувства, Бог дарует ему монархию. Другими словами, монархия, уступая теократии в плане религиозной ценности, тем не менее является богоустановленным учреждением. В Библии ни слова не говорится о демократии и парламентаризме, поэтому, в отличие от монархии, парламентаризм не является богоустановленной формой правления. А значит, в религиозном смысле монархия выше парламентаризма".
Что ж, во всяком случае откровенно. По крайней мере, теперь понятно, откуда у наших святых отцов такая стойкая неприязнь ко всему, что связано с демократией и свободой. Странно только, что искушенные в теологии мужи упускают из виду то обстоятельство, что Господь санкционировал не просто монархию, но именно ту власть, которую хотел иметь сам народ. А других форм правления народ тогда не знал. Не правильней ли будет сказать, что богоугодным является любое общественное устройство, установленное в соответствии с изъявлением народной воли? Если же мы обратимся к Новому Завету, то обнаружим у апостола Павла еще более "крамольное" утверждение: "...нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены" (Посл. к Римлянам, 13, 1).
Можно, между прочим, вспомнить и знаменитое изречение, исходящее из уст самого Господа: "Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу" (Матфей, 15, 21). Это ведь не только к вопросу налогообложения (в связи с которым сие было сказано) относится. Однако, вынужденно признавая "известное разделение сфер компетенции Церкви и власти, невмешательство их во внутренние дела друг друга", вытекающее из принципа светскости государства, РПЦ усматривает в практическом воплощении данного принципа попытки "вытеснения религии из всех сфер жизни народа, отстранения религиозных объединений от участия в решении общественно значимых задач, лишения их права давать оценку действиям властей". А по мнению митрополита Кирилла, "принцип отделения Церкви от государства трансформируется в принцип некоей социальной сегрегации Церкви, в своего рода политику апартеида по отношению к верующим".
Под стоны об ущемлении прав верующих РПЦ на деле претендует на идеологическую монополию и устранение при помощи государства со своей "канонической территории" инакомыслящих конкурентов. Втолковывать новоявленным отцам Звездониям о свободе совести и вовсе бесполезно. "Появление принципа свободы совести – свидетельство того, что в современном мире религия из "общего дела" превращается в "частное дело" человека. Сам по себе этот процесс свидетельствует о распаде системы духовных ценностей... Свобода совести окончательно превращает государство в исключительно земной институт, не связывающий себя религиозными обязательствами. Утверждение юридического принципа свободы совести свидетельствует об утрате обществом религиозных целей и ценностей, о массовой апостасии и фактической индифферентности к делу Церкви и к победе над грехом", – говорится в "Основах социальной концепции...". Заниматься "общим делом" в лоне собственно Православной Церкви ее иерархам отнюдь не представляется достаточным – им непременно требуется подмять под себя государство.
Окончание следует