|
По сути, вчера произошли сразу две революции – большая административная, воплощенная в указе "О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти", и революция поменьше – кадровая, вылившаяся в обнародование структуры и состава нового российского правительства. Что касается большой реформы, ее, без преувеличения, можно назвать самым решительным замахом на пересмотр функционала госмашины, предпринятым властью за последние полвека. Вышедший из-под пера Дмитрия Козака документ требует пристального анализа. Пока не ясно, почему три соподчиненных уровня органов исполнительной власти – федеральные министерства, федеральные службы и федеральные агентства – будут более эффективны, чем прежняя структура исполнительной власти в целом. Сокращение госаппарата – а именно на это делается ставка – никак не сопряжено с изъятием у тех же министерств и ведомств реальных функций всеобъемлющего контроля, о вреде которого столько говорилось все последние годы. Кроме того, не свойственная развитым государствам система прямого подчинения силовых структур непосредственно главе государства – в обход главе правительства, в кабинет которого главы этих ведомств вроде бы входят – создает ощущение половинчатости реформы.
Куда больше сегодня можно сказать по персональному составу кабинета Михаила Фрадкова. Слияние некоторых ведомств – например, министерств культуры и печати – производит впечатление искусственности и надуманности схемы, главной в которой стала цель объединить как можно больше структур. Именно поэтому весьма интересно, кого президент решил не оставлять среди 17 "избранных". Среди неудачников – экс-глава Минпечати Михаил Лесин; экс-глава Министерства культуры Михаил Швыдкой; экс-глава Совета безопасности Владимир Рушайло. Все трое – яркие представители ельцинской эпохи, почти отжившей свое. Справедливости ради стоит отметить, что вместе с этим троими ушел и Леонид Рейман – чиновник путинского призыва. Ушел Игорь Иванов, которого давно критиковали за невнятный внешнеполитический курс и упущенные возможности принять реальное участие в "большой игре".
Пока новое правительство не производит впечатление цельной, или, точнее сказать, целеустремленной структуры. О силовом блоке, как и прежде подчиняющемся президенту, уже было сказано. Следующей бросающейся в глаза группой, по мысли организаторов реформирования, должен стать экономический блок. Он и вправду ярок в том смысле, что Алексей Кудрин, Виктор Христенко, Герман Греф и примкнувший к ним Александр Жуков олицетворяют собой продолжение курса на либеральные реформы. Однако как раз в случае с Жуковым мало понятно, какая именно роль в новом кабинете отведена первому вице-премьеру, если не считать роли представительской – в качестве делегата "Единой России". Ввиду укрепления министерств и возложения на них полноценной ответственности за работу по соответствующему направлению, возможная "руководящая" роль Жукова выглядит явно излишней. С другой стороны, его квалификация как экономиста ни у кого не вызывает сомнения, и оттого его положение, близкое к подвешенному, оставляет чувство недоумения.
Ясно, что если кто и будет "строить" экономический блок, так сам премьер Михаил Фрадков. Однако в новой структуре правительства появился еще один "центр" действия в лице делегированного Кремлем в Белый дом Дмитрия Козака. Руководитель аппарата правительства в ранге министра, Козак призван как бы в полевых условиях следить за ходом подготовленной им же реформы. Не трудно понять, что именно он будет реальным вторым (а по сути главным) вице-премьером, настоящим "оком Кремля". При этом не стоит считать внедрение Козака в правительство – что, надо отметить, уже происходило в его политической карьере – актом недоверия со стороны Путина в отношении нового кабинета или, как уже предположили некоторые эксперты, личной драмой самого Дмитрия Козака, которого-де чуть ли не понизили в должности. Напротив. Назначение руководителя избирательного штаба президента и автора административной реформы на должность прямого куратора этой реформы в стенах Белого дома – наиболее логичное решение президента из всех заявленных. Если реформа заработает, то это будет победа даже не собственно правительства, а самого Козака, со всеми вытекающими из этого последствиями. Участие бывшего замглавы администрации президента в работе кабинета соответствует присутствию главного конструктора на испытаниях созданной им машины.
Таким образом, предложенная президентом структура власти имеет ярко выраженный переходный характер. Реформа не так радикальна, как об этом заявлено. Она предусматривает сложную систему страховок, что во многом нивелирует саму идею разгрузить систему управления от лишнего функционала. Возможно, что и Владимир Путин, и Дмитрий Козак считают нынешний этап неизбежностью, которая все же лучше застопорившейся реформы, так и не начатой экс-премьером Касьяновым. Любопытно, что призвание Михаила Фрадкова напрямую увязывалось с намерением радикализировать административную реформу. Фрадков еще толком не приступил к выполнению своих обязанностей, но реформа уже стартовала без него, причем усилиями людей, готовивших ее в Кремле задолго до последних событий. Этот факт прямо указывает на то, что самостоятельным премьером – хотя бы в узкоэкономическом смысле этого понятия – Фрадкову стать не суждено. Он, вместе с Дмитрием Козаком, будет поддерживать работоспособность кабинета и всячески способствовать тому, чтобы задуманный не им эксперимент возымел действие хотя бы в не очень отдаленном будущем.
Фотографии новых членов правительства