Странный поезд в Подмосковье увозит "на тот свет"

Путешествие на самом загадочном поезде. Фотогалерея

Фото Сергея Грузинцева

Тысячи электричек каждый день развозят жителей Москвы и Подмосковья: на работу, на дачу, с работы, с дачи. На первый взгляд, кажется, этот порочный круг не разомкнуть. И только немногим пока дано сокровенное знание – есть в дальнем лесном Подмосковье удивительная железная дорога, которой неведом резвый ход электрички. Среди вековых мещерских боров и живописных болот тянется будто вышедшая из позапрошлого столетия однопутка, а по ней ходит самый загадочный подмосковный поезд...

Загадки тут начинаются от самого начала маршрута – станции Казанской железной дороги с характерным названием Кривандино. Ну скажите, кто мог предугадать, основывая много веков назад одноименную деревню, нынешнюю железнодорожную кривизну в виде ответвления на Рязановку? Следующая загадка – расписание пассажирского поезда по однопутке Кривандино – Рязановка. Оно, конечно, есть. Но на самом деле, нигде его в точности нет. В Интернете то тут, то там попадаются варианты – ни один из них впоследствии не оказывается правильным. На Казанском вокзале о нем и вовсе не ведают, а советуют звонить сразу в Кривандино.

Фото Сергея Грузинцева

В воскресенье в Кривандине ярко светит солнце, а пристанционный поселок все равно смотрится покинутым, нежилым. Угловатые постройки советской эпохи у самых платформ брошены. Лишь свежевыкрашенный дом без фасада, словно человек без лица, приветствует забредшего путника. Закрыты даже некоторые магазины на главной улице, надобность в них отпала. Жизнь как-то незаметно утекает из сонного поселка. Ощущение диссонанса только усиливается, когда рядом со свистом пролетают, не останавливаясь, поезда.

Мы не знаем, откуда такое название у нас, говорит продавщица магазина "Мещера", и многозначительно добавляет: "Это надо в глубину лезть". Вот мы и полезем в глубину. Два стареньких плацкартных вагончика и тепловоз у низкой платформы – самое уютное средство для погружения в мещерские территории. Легендарный пассажирский состав здешней однопутки. В свое время здесь бегали трофейные вагоны из Германии с красными кожаными креслами, словно в самолете. Но это уже легенды.

Фото Сергея Грузинцева

Тепловоз дает гудок; скрепя и покачиваясь, поезд начинает свой полуторачасовой путь. Со всех сторон нас тут же обступает лес, ветки разросшихся берез хлещут в окна на поворотах. Вокруг плоская равнина, заросшая лесом, и остатки выработанных торфяных болот. Лес становится все гуще, зелень все живописней. Мы в ста километрах от Москвы, но признаков цивилизации рядом нет. Словно по наитию машинист притормаживает у одному ему ведомых остановок. Короткий гудок, из вагона прямо посреди густого леса спускаются два человека и чинно удаляются по единственной тропинке.

Впрочем, несколько больших остановок тут все-таки имеется. "Вот вы фотографируете все время, а лучше переезд, закрытый в Пожоге, снимите", – неожиданно обращается к нам проводница. Пожога – поселок небольшой, почти все работают на этой дороге, а переезд закрыли, ни "скорая помощь" не доберется, ни автолавка. Дорога к переезду, между прочим, грунтовая, и не в сезон проехать трудно.

Фото Сергея Грузинцева

А еще в Пожоге часто отключают электричество на неделю-другую. Линии электропередач старые, не выдерживают нагрузок. Люди привыкли, зимой, говорят, еще ничего, а вот летом все продукты портятся. Ну, а самое главное – постоянно ходят слухи о закрытии "дороги жизни". В одну из прошлых зим наш пассажирский поезд уже снимали. Пятеро пожогинских ребятишек не могли добраться до школы, люди постарше не смогли доехать до работы – хоть по сугробам пешком выбирайся. Через неделю состав снова пустили. Теперь жители лесных поселков и деревень только что не молятся, чтобы оставили поезд.

Десять лет назад дорога испытала невиданный наплыв пассажиров. Даже из Москвы по выходным пустили прямой поезд. Объяснялось просто – дачи. Сегодня москвичи бросают участки на месте болот или ездят к ним на личном транспорте, дачников стало куда меньше. Однако они есть, в этом мы самолично убедились на обратном пути.

Фото Сергея Грузинцева

...За разговорами тихо вползаем на конечную остановку. В Рязановке нет платформы, нет вокзала, а есть уходящие за горизонт пути, постепенно сужающиеся и вырождающиеся в узкоколейки. Центр Гримпенской трясины, со всех сторон окруженный километрами безлюдных лесов и болот, торфяная столица Всея Руси. Снова охватывает впечатление, что из обычного мира ты уже выпал. А что вы хотите, ехидно замечает местный житель, у нас тут давно уже как на том свете.

Узкоколейные пути заполнены дребезжащими вагонами – "торфушками", невиданные механизмы и приспособления для разгрузки, погрузки, долбления, размельчения породы. Можно без декораций снимать фильм о будущем Земли после ядерной войны. Торф, торф, торф – он везде: на земле, под землей, в воздухе тоже стоит кисловатый торфяной дух. Отсюда во все стороны света расходятся пути торфоразработчиков, и сюда же стекаются обратно. Три тысячи населения, пара магазинов, клуб, школа, новая церковь в приспособленном помещении. В центре поселка приземистые дома ярко-химического окраса и, почему-то, с колоннами.

В нескольких километрах от Рязановки – развалины огромного как средневековый замок древнего монастыря – Николо-Радовицкого. Там, среди мещерских болот, на Святом озере, стоят, грозясь ежесекундно обвалиться, краснокирпичные братские корпуса с высоченной Надвратной церковью, стены от Покровского собора, ископанного внутри кладоискателями, и самая старая постройка восточного Подмосковья – уникальная башенная церковь Акима и Анны XVII века. Никому из власть имущих нет дела до остатков архитектурного великолепия, которое посещали когда-то и Петр I, и Сергей Есенин.

Фото Сергея Грузинцева

Когда хотели снять золотой крест с Надвартной церкви, то прилетал вертолет, но крест не поддавался. На третий раз, когда хотели сковырнуть вертолетом, поднялась сильная гроза – Бог прогневался, они еле ноги унесли, рассказывают нам местную быличку бабушки из села Радовицы. А монастырь у нас был красивый, хоть плачь сейчас...

Нам пора обратно. Около поезда копошатся люди с тележками и рюкзаками – небогатые дачники, для которых однопутка – большое подспорье. Вокруг Рязановки есть дачные товарищества разных научных учреждений, а ученые у нас на дачу на машине ездить не могут. С каждой остановки мы собираем и местную молодежь, что едет от родителей к местам учебы или работы, другие просто возвращаются от родственников. Подлинный российский интернационал, смычка города и деревни, поселка с пригородом – такова здешняя однопутка, или самая душевная дорога Подмосковья, как ее еще иногда называют.

В общем, тайн и загадок вкупе с рекреационным ресурсом у "дороги жизни" хватит на всех, лишь бы ее не закрыли.