ФОТО: ИТАР-ТАСС |
Уполномоченный при президенте России по правам ребенка Павел Астахов, быстро оправившийся от конфуза, заявил, что в случайную смерть усыновленного российского мальчика он не верит. Напомним, омбудсмен первым сообщил о том, что Максим Кузьмин был убит приемной матерью, которая долгое время кормила его сильными психотропными препаратами. И тут же представил публике глубоко раскаявшуюся биологическую мать мальчиков, жаждущую воссоединения с единственным оставшимся в живых сыном. Правда, впоследствии американские власти опровергли сообщение об убийстве и Астахову пришлось уточнять: преступление приемной матери Максима и Кирилла сводится, в основном, к тому, что она оставила детей на детской площадке. В довершение ко всему биологическая мать мальчиков, не успев доехать до дома, устроила пьяный дебош на гонорар, полученный за съемки в душещипательной передаче.
Но, несмотря на фальстарт, операцию "Сирота" решено продолжить. Смерть в Техасе усыновленного из России ребенка как раз в тот момент, когда российским властям срочно требуется обосновать "людоедский" запрет на усыновление сирот в США, слишком большая удача, чтобы ее упустить. Даже если смерть малыша действительно была случайной. Даже если "психотропные препараты" оказались назначенными медиками лекарствами от синдрома дефицита внимания и гиперактивности (а что еще мог унаследовать ребенок алкоголички, в младенческом возрасте оказавшийся в детском доме?).
Поэтому Астахов, быстро списав свои проколы на происки неизвестных педофилов, возвращается на информационную передовую. Расследование обстоятельств смерти Максима и борьба за возвращение Кирилла Кузьмина (теперь, судя по всему, назад в детский дом, раз уж публично выяснилось, что биологическая мать не способна сохранять трезвость) обещают немалое количество достойных информационных поводов, которые позволят много раз поднять погибшего ребенка на щит государственного пиара.
Пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков сообщил, что вопрос о возвращении брата Максима Кузьмина Кирилла в Россию уже прорабатывается. И точно: Генпрокуратура бодро отчиталась о том, что добивается в суде отмены решения об усыновлении двухлетнего Кирилла Кузьмина. Попробуйте догадаться, какое решение примет суд?
Разумеется, никто Кирилла Кузьмина из Америки не отдаст. До спецоперации по его похищению из дома приемных родителей дело, будем надеяться, не дойдет. В конце концов, Москва не слишком заинтересована в эскалации публичного конфликта с США. Российские дипломаты, по сравнению с тем же Астаховым, ведут себя гораздо более сдержанно. И даже намекают на то, что готовы к обмену: Москва отменит свой черный список граждан США ("список Гуантанамо"), а Штаты, в качестве ответной услуги – "список Магнитского".
Оно и понятно: связанный с гибелью усыновленных детей скандал – инструмент для внутреннего, так сказать, пользования. В России востребована антиамериканская риторика, и в борьбе с оппозицией ставка сделана на противопоставление протестующих большинству. Поклонная площадь против Болотной, рабочие Уралвагонзавода – против правозащитников на зарплате Госдепа, Pussy Riot против православных, ну и так далее. Внешний враг в такой системе координат выполняет мобилизующую роль, позволяет сплотить население вокруг власти.
Однако для вражды должна найтись причина. В СССР система координат "свой – чужой" основывалась на идеологии: капиталисты и угнетатели противопоставлялись трудовому народу. Теперь олигархов у нас и своих хватает, вот и приходится обращаться к "базовым" ценностям – религия, семья, дети. Проблема в том, что такое обращение возможно лишь по случаю серьезного недоразумения, ведь базовые ценности – они на самом деле везде одни и те же. Но вот устроили несколько девиц провокационные танцы в храме – и страна дискутирует о свободе совести и вероисповедания. Погиб ребенок на детской площадке в Техасе – и Россия грудью встает за возвращение Кирилла Кузьмина к непросыхающей матери. В итоге получается неубедительно: поиск общественного консенсуса сильно отдает кампанейщиной.