Инфляцию будут определять монополисты

По словам министра финансов Алексея Кудрина, правительство намерено определиться по основным показателям тарифной политики естественных монополий на 2003 год к середине мая нынешнего года, до начала работы над проектом бюджета-2003. Кудрин подчеркнул, что это является качественным улучшением правительственной политики тарифного регулирования, и пообещал, что в этой области произойдут "серьезные подвижки". В текущем году рамки возможного повышения тарифов естественных монополий были определены только в январе – после того как общественность изрядно поволновалась по поводу их резкого роста, а инфляция скакнула так, что не на шутку испугала правительство. Если верить прогнозам Кудрина, кабинет министров смог справиться с этой проблемой и рост тарифов нынешнего года не ухудшит макроэкономических показателей. Но урок был извлечен – теперь тарифной политике естественных монополий правительство намеренно уделять значительно больше внимания.

Переход из 2001-го в 2002 год ознаменовался переломом отношения государственной власти к проблемам естественных монополий. До того времени основой государственной политики в этой области, как ни крути, было балансирование между нуждами самих монополий и нуждами бюджета. Грубо говоря, правительство, понимая, что естественные монополии живут по рыночным законам и нуждаются в рентабельности своего бизнеса, старалось в то же время при установлении тарифов учесть собственные нужды. Отсюда и знаменитое соглашение Аксененко, предусматривающее рост тарифов естественных монополий не выше дефлятора (показателя среднего роста цен в промышленности), который всегда несколько меньше уровня инфляции; отсюда и действия монополий по принципу "проси побольше – больше и получишь". При этом никого не смущала ирреальность любых расчетов тарифов, основанных на финансовых показателях, предоставляемых самими монополиями. Отчетность естественных монополий, до сих пор замкнутых и непрозрачных, со своими завышенными ценами и запутанной системой взаиморасчетов, перекрестным субсидированием и непродуманными инвестиционными программами, недалеко ушла от времен развитого социализма.

Нельзя сказать, что изменения были вызваны исключительно требованиями МВФ, так и не предоставившего России кредиты без программы реструктуризации естественных монополий, или доброй волей самого правительства, – хотя оба этих фактора присутствовали, основную роль сыграло развитие самого российского промышленного сектора. Рост производства вплотную поставил предприятия перед необходимостью внятного и планового изменения тарифов на энергоносители и перевозки. Стало ясно, что без упорядоченного изменения цен на услуги естественных монополий невозможно дальнейшее планирование производства продукции и инвестирование отечественных производителей. Кроме того, в условиях завершающегося передела собственности естественные монополии оказались последним сектором экономики, где этот процесс еще по-настоящему и не начинался, если не брать в расчет захват управления собственностью и выведение активов топ-менеджментом корпораций. Давление инвесторов, вкупе с давлением промышленного лобби, наиболее ярким представителем которого стал возродившийся РСПП Аркадия Вольского, стало, пожалуй, наиболее веским аргументом начала реформ естественных монополий.

К сожалению, нельзя сказать, что сами естественные монополии уловили сущность момента – даже либерал Чубайс настолько успел проникнуться корпоративными интересами руководимого им энергетического концерна, что до последнего времени делал упор на необходимости резкого увеличения тарифных ставок, а не на тех выгодах, которые несет реформирование отрасли и появление свободного рынка электроэнергии. Что же говорить о других естественных монополиях – их руководители вообще пытались сделать вид, что все реформирование должно заключаться в росте тарифов.

При этом довольно скоро стало ясно, что никакие ставки не смогут удовлетворить монопольные аппетиты: стоило правительству, напуганному "проблемой 2003 года", пойти на постепенное повышение тарифов до их себестоимости, как граница себестоимости немедленно превратилась в горизонт, к которому, как известно, сколько ни иди, никогда не придешь.

Последний пример: по заявлению первого заместителя министра по связи и информатизации Юрия Павленко, сегодня тарифы на услуги традиционных операторов связи (это проводная телефонная связь) покрывают 80% их себестоимости. Если вспомнить аргументы операторов связи, ходатайствующих об увеличении тарифов на протяжении последних двух лет, цифра в 70-80% фигурирует все это время. Последнее повышение тарифов на телефон прошло в декабре-январе 2001-2002 годов и, по словам регулирующего эти тарифы МАП, позволило довести их ставки до 80-100% себестоимости в зависимости от регионов. При этом цифра в 80% характерна либо для регионов, где традиционные услуги связи практически невозможно сделать рентабельными (сельские и отдаленные районы, депрессивные регионы), либо для таких регионов, как Москва, где политика местных властей противодействует повышению тарифных ставок, а высокий спрос на коммерческие услуги позволяет операторам покрывать убытки.

По словам Павленко, увеличение тарифов связано с инфляцией и ростом стоимости услуг других монополий – железнодорожных перевозок, электроэнергии, коммунальных услуг. Конечно, инфляция в январе-феврале была немаленькая, но все же ни одна горячая голова не решится назвать ее 20-процентной. О влиянии стоимости железнодорожных перевозок на телефонные соединения умолчим, что же касается электроэнергии – ей-богу, телефонная станция ее, конечно, потребляет больше, чем юридическая контора, но все же АТС не настолько энергоемки, как алюминиевые комбинаты. Впрочем, косвенным подтверждением того, что подобные аргументы скорее риторическая фигура, может служить и то, что в заявлении Павленко прозвучала только одна цифра: в Москве в начале 2002 года стоимость арендной платы была повышена в 2,4 раза. Это, конечно, серьезно. Но, во-первых, речь идет о первом повышении за достаточно долгий период, во-вторых, лишь о Москве, городе дорогом во всех отношениях. И, наконец, тарифы за коммунальные услуги – прерогатива вовсе не федеральная, их устанавливают местные власти – и везде по-разному. Правда, стоит попутно отметить, что локальные монополии (коммунальные услуги, теплосети и проч.) сегодня дают гораздо больший рост тарифов, нежели монополии традиционные. Тем не менее, Минсвязи уверено, что в конце апреля – начале мая 2002 года необходимо провести очередное повышение тарифов на услуги традиционной связи, и, судя по заявленной цифре, операторам предлагается просить именно о 20% роста.

С 1 марта с.г. произойдет и очередное повышение стоимости проезда в вагонах повышенной комфортности – это именно те тарифы, которые более года назад разрешили устанавливать самому МПС. Железнодорожники воспользовались правом на все сто: этим летом стоимость проезда из Москвы в Сочи в купе фирменного поезда мало чем отличалась от стоимости перелета туда самолетом. Сейчас дорожает, в основном, проезд из Москвы в Питер и обратно – в преддверии начала сезона белых ночей в Северной Пальмире, когда наблюдается увеличение пассажиропотока. Судя по сообщению пресс-службы МПС, подорожание не сопровождается никакими комментариями. Помнится, в последний раз, при утверждении общего повышения тарифов на пассажирские перевозки, МПС ссылалось на стоимость авиабилетов, всерьез, видимо, полагая, что это вполне аналогичная услуга.

Не хочется давать грустных прогнозов, но не исключено, что после заявления министра финансов о намерении правительства утверждать пределы роста тарифов в мае естественные монополии начнут в массовом порядке подавать заявки на рост тарифов в течение этого года. Вряд ли им удастся при этом превысить установленные на этот период планки, но достичь их они могут вполне. И, к сожалению, рассмотрение заявок вряд ли будет отличаться глубиной анализа – установить, насколько оправдано повышение ставок на тот или иной процент, а также установить корреляцию роста тарифов с ростом инфляции до сих пор невозможно.

Однако символично само намерение перейти к утверждению тарифной политики до начала работы над бюджетом. Помимо выгоды правительства, избавляющегося при этом от сюрпризов, подобных январскому, когда Госкомстат опубликовал данные по инфляции, превышающие все допустимые мерки, есть и выгода для всей экономики. Промышленность заранее получает данные о предстоящем росте расходов на энергоносители и перевозки, что дает возможность спланировать свою политику на предстоящий период. Увязывание роста тарифов естественных монополий и инфляции поможет точнее определять параметры социальной помощи на федеральном и местном уровне. Наконец, временной люфт можно использовать для более детального рассмотрения инвестиционных программ естественных монополий – известно, что дополнительные доходы от роста тарифов нередко использовались на нецелевые нужды.

Насколько обоснованным будет определение тарифной политики на 2003 год, сказать трудно. Есть опасность, что цифры будут устанавливаться в зависимости от желаемого уровня инфляции, а не по объективным признакам. Но уже то, что правительство осознало важность роли тарифного регулирования естественных монополий, позволяет считать заявление Кудрина первым шагом в верном направлении.