Кандидаты отказались караулить дыни

Сергей Глазьев и Ирина Хакамада, успевшие вчера до 18:00 сдать в Центризбирком подписные листы в поддержку своих президентских амбиций, подвели черту под вялотекущим в политическом плане январем. Однако даже на фоне нынешней отчаянно скучной избирательной кампании нет-нет, да и появляются всполохи нешуточной борьбы, плоды которой жадные до интриги аналитики намерены вкусить уже в високосном феврале. Очагами политических интриг могут стать блок "Родина" и Ирина Хакамада; первый – в связи с давно ожидавшимся расколом в его рядах, вторая – в связи со сложной системой "управляемой демократии", некогда выстроенной в Кремле усилиями Александра Волошина и Владислава Суркова.

Что касается "Родины", то сегодня впору говорить уже не о расхождениях между двумя лидерами блока – Дмитрием Рогозиным и Сергеем Глазьевым, а о настоящем раздрае, с каждым днем приобретающем все более неприличный для недавних союзников характер. Глазьев, собравшийся в президенты вопреки воле Кремля и совету Рогозина, стал проблемой сразу для двух политиков. Прежде всего, для "родного" коллеги Дмитрия Олеговича, на которого прошлой весной администрация президента взвалила нелегкую миссию "ощипать" коммунистов на думских выборах по максимуму. С этой задачей "Родина" справилась блестяще – Глазьев отнял у коммунистов заметный процент голосов. Однако немедленно же случился и конфуз – почему-то не сработали договоренности того же Глазьева с Кремлем (в том, что такие договоренности были, сомнений нет, вопрос лишь почему они не были выполнены в полной мере), и Сергей Юрьевич, со своей явно выросшей популярностью, пошел на президентские выборы. Кремль отреагировал примерно так же, как из герой Михалкова из рязановского "Вокзала для двоих": "Я тебе чё велел сделать-то, ...?! Я тебе велел дыни стеречь! А ты чего натворил, а?"

С кого в первую очередь спросили за самоуправство Глазьева, можно было понять по нарастающей жесткости в риторике Рогозина. Проблема не то чтобы серьезная, но чреватая – при определенном раскладе участие популярного Глазьева в президентских выборах может вывести Путина на второй тур (набери он менее 50% голосов), что для Кремля очень плохо. Ведь там нужна не просто техническая победа, а победа всесокрушающая.

Понятно, однако, что ответственность в связи с волнительным завтра ложится не только на Рогозина, но и на его кураторов – создателей "проекта" "Родина", и в первую очередь на Владислава Суркова. Прежние заслуги, как то: победа "Родины" или сокрушительная победа "Единой России" – ничего не значат, если весь политический цикл не будет закончен на высокой, самой высокой ноте. Не случайно именно в эти дни появились слухи об отставке Владислава Суркова. Вне зависимости от того, насколько они близки к истине, ничего невероятного в них нет. После отставки Волошина Владислав Сурков в одиночку представляет в Кремля прежнюю ельцинскую "гвардию", которую почти всю вытеснили выходцы из Санкт-Петербурга. Сурков, которого некоторые аналитики называют гениальным манипулятором, на данном этапе политической истории России несет большую часть ответственности за пресловутую "управляемую демократию", которой он, собственно, и управляет. И потому выходки Глазьева и Хакамады расцениваются как его личная промашка.

К слову говоря, некоторые правые и сегодня говорят, что самовыдвижение Ирины Хакамады вполне могло быть санкционировано тем же Сурковым. Само по себе участие в выборах видной фигуры из стана либералов придает всей избирательной кампании статус принципиальной, чего так хотело окружение Путина. И даже сверхжесткие филиппики в адрес президента скорее идут тому на пользу, чем во вред – сразу всем становится ясно, что за спиной Хакамады стоят упыри Березовский, Ходорковский, Невзлин и другие путиноненавистники, а значит, надо сплачиваться. В этой нехитрой логике интриги есть только один изъян – она уязвима с "тылов". На стол президента ложится разная аналитика и разные подборки дайджестов. Тем в окружении Владимира Путина, кто хочет как можно быстрее лишить Владислава Суркова работы в кремлевской канцелярии, не составит труда представить все происходящее как ситуацию, вышедшую из-под контроля.

И кто знает: может, так оно и есть.