Говорят, что Путин не доверил подготовку текста своим спичрайтерам, что писал его чуть ли не собственноручно. Говорят, что угроза кризиса нефтяных цен, нависшая над Россией после военного переворота в Венесуэле (к счастью для нашей страны, неудачного), отодвинула день Послания на срок, когда далее медлить было уже нельзя – парламенту страны в этой сессии работать осталось не так много, и, следовательно, не так много времени для претворения первостепенных задач, намеченных в Послании. В 50-минутном выступлении Путина можно найти даже шероховатости: верный признак спешки. Однако отсутствие в тексте упоминания целых "пластов" (отношения с Белоруссией, построение гражданского общества и права человека, СМИ и т.д.) свидетельствует скорее о том, что президент решил возвести главное с его точки зрения в некий абсолют, нежели о пренебрежении этими темами или, тем более, о спешке. Именно этот минимализм, своего рода целевая аскетичность побудили левого Геннадия Зюганова назвать Послание "скучным", а правого Бориса Немцова – "неполным". Последний стал невольной жертвой стереотипа прежних Посланий, в большей степени скроенных по лекалам пропагандистским, чем управленческим.
Путинская манера формулировать задачи, помноженная на заложенную в докладах подобного рода недосказанность, оставляет широкое поле для домыслов. Пожалуй, главный из них относится к будущему нынешнего правительства. Президент оценил работу кабинета Касьянова так жестко, как только это было возможно в рамках подобного выступления:
"Политическая стабильность и благоприятная экономическая конъюнктура не использованы в полной мере для качественного улучшения жизни граждан страны, для завоевания Россией достойного места в мировой экономической системе.
…В последние годы экономического роста нам удалось разве что не увеличить отставание от других стран.
Первое: фактически признается (правительством – "Yтро"), что благоприятная внешнеэкономическая конъюнктура уже не обеспечивает необходимых темпов развития экономики и ее конкурентоспособности. И второе: правительство не рассчитывает на более высокие темпы роста.
Столь низкая оценка возможностей России не на пользу делу. Больше того, она не предполагает активной политики, не предусматривает мер, нацеленных на использование возможностей российской экономики".
Путин повторил то, что не так давно сказал на заседании кабинета министров. Бросается в глаза нелогичность концовки этого смыслового блока: президент констатирует ошибку правительства, но нет ни одного намека на то, что он поручает этому же правительству с ошибками планирования разобраться. Трудно судить, что это может означать: то ли 1001-е китайское предупреждение, то ли выдачу "черной метки" кабинету Касьянова, то ли – что самое логичное в нынешней ситуации – перспективу серьезных кадровых изменений в экономическом блоке правительства. Советник президента Андрей Илларионов заявил, что не увидел в этих словах намека на смену кабмина. Если Илларионов действительно осведомлен настолько, как это демонстрирует, то выстрел президента получился холостым, и тогда непонятно, зачем вообще надо было прилюдно взводить курок.
Цитата:
"Сегодня колоссальные возможности страны блокируются громоздким, неповоротливым, неэффективным государственным аппаратом. К слову, из почти 500 тыс. обращений во время телевизионного интервью почти три четверти – это жалобы граждан на разные формы административного произвола.
Уважаемое Собрание! Мы привыкли жаловаться на российскую бюрократию – многочисленную и неповоротливую. И претензии к ней совершенно обоснованны. Повторяем это очень часто. Между тем бюрократических структур в России, как это ни странно, не больше, а иногда даже меньше, чем в других странах.
В чем же тогда дело? Главная проблема – не в количестве этих структур, а в том, что их работа плохо организована".
Мы специально привели эту часть речи Путина полностью, без купюры протокольного обращения к сенаторам и депутатам. Хорошо видно, что "Уважаемое Собрание" по смыслу должно отделить один контекст от другого. На деле же в двух абзацах отражены противоположные воззрения на проблему бюрократизации чиновничьего аппарата. С одной стороны – "неповоротливый, неэффективный государственный аппарат", с другой – "бюрократических структур в России даже меньше, чем в других странах"; с одной стороны – "разные формы административного произвола", с другой – дело "не в количестве этих структур, а в том, что их работа плохо организована". Противоречие кричащее, если вдуматься в давно установленную природу чиновничьего произвола: тут численность чиновников напрямую согласуется с присутствием у них на руках инструментов произвола, предоставляемых самим государством. Путин сказал то, что точно не устроит любого оптимитизатора экономики России – "дело не в количестве этих структур". Иначе говоря, дело в качестве. Однако "качество" чиновника – это его эффективность, а эффективность характеризуется достижением большего малыми затратами. Президент совершенно справедливо указывает на необходимость сделать чиновников более профессиональными, однако очевидный вывод – о том, что профессионализм равен лаконичности госмашины, – не только не делает, но, по сути, отвергает.
Однако даже туманная реформа госаппарата сулит чиновникам немалые беспокойства. Недаром в Послании президента именно эту тему многие склонны считать стержневой. Цитата:
"Что нужно для этого сделать? Во-первых, модернизировать систему исполнительной власти в целом. Сегодня подразделения исполнительной власти живут так, будто они продолжают оставаться штабами отраслей централизованного народного хозяйства. …Структура исполнительной власти должна быть логично и рационально устроена, а госаппарат должен стать работающим инструментом реализации экономической политики. Реформы государственной службы придется проводить в тесной увязке с обновленными принципами работы и построения исполнительной власти.
Понятно, ревизия функций государства – задача непростая и долговременная. Здесь не может быть никакой кампанейщины, которая обычно заканчивается плавным переливом чиновников из одной структуры в другую. Но мы уже два года говорим о сокращении избыточных функций госаппарата.
Ведомства по вполне понятным причинам цепляются и будут цепляться за эти функции. Но это, конечно, не повод откладывать реформы".
И опять противоречия. Президент признает, что сопротивление ведомств не должно тормозить реформы, о которых "говорят уже два года", однако же считает эти реформы задачей "непростой и долговременной". Путин не оговаривает сроки – значит, призывает просто начинать двигаться в этом направлении. Надо ли лишний раз напоминать, что обычно происходит в России с выполнением задач, сформулированных таким образом. Недаром сам президент говорит о недопустимости кампанейщины – ею-то обычно всё и заканчивается.
Еще один момент, который не может не показаться важным. Владимир Путин в очередной раз четко очертил свое видение устройства правовой системы. В этой теме наиболее спорным остается вопрос о мере ответственности за совершенные преступления. Президент не мог не откликнуться на общественный запрос об ужесточении наказаний в связи с громкими преступлениями последнего времени. И хотя напрямую тема смертной казни не затрагивалась, несложно было понять, что имел в виду Путин, произнося следующее: "Наша главная цель – и об этом мы много раз говорили, все об этом хорошо знают – добиться неотвратимости наказания, а не его чрезмерной суровости". И далее: "Крайне важна гуманизация уголовного законодательства и системы наказаний. Сегодня за преступления небольшой и средней тяжести фактически следуют те же самые санкции, что и за тяжкие. Преступность от этого не уменьшается, а люди только ожесточаются".
Включенный в Послание вопрос об угрозе экстремизма попал туда во многом потому, что последние месяц-полтора эта тема не сходила с телевизионных экранов и газетных полос. Путин уже вызывал на ковер Грызлова и Патрушева на предмет их зон ответственности в этом вопросе, особенно накануне завтрашнего предполагаемого чествования Адольфа Шикльгрубера. Но и до тревожного завтра по России уже прокатилась волна убийств иностранцев и людей нетитульной внешности, осквернения могил и культовых сооружений. Все это вынудило президента возвести борьбу с экстремизмом в ранг первоочередных задач – факт тем более значительный, что эта задача удостоилась места в столь жестком, с точки зрения подбора тем, Послании. Цитата:
"Серьезную угрозу стабильности и общественной безопасности в стране представляет рост экстремизма. Речь в первую очередь о тех, кто под фашистскими националистическими лозунгами и символикой устраивает погромы, избивает и убивает людей.
При этом милиция и прокуратура часто не имеют достаточно эффективных инструментов для привлечения к ответственности организаторов и вдохновителей этих преступлений. Во многих случаях дела ограничиваются доведением до суда лишь непосредственных исполнителей. На самом деле банды экстремистов действуют, по сути, как организованные преступные сообщества и подлежат аналогичному преследованию. Уже в ближайшее время в Государственную думу будет внесен законопроект, касающийся борьбы с экстремизмом".
Сегодня мы выделили лишь несколько тем президентского обращения к Федеральному Собранию, тем не просто главных, но подчеркнуто приоритетных. Жесткость всей конструкции Послания предполагает организованное претворение его в жизнь. Следующий политический год покажет, найдутся ли у такого Послания исполнители.