"Yтро": Что пользуется неизменным спросом среди коллекционеров древностей?
Сергей Букелев: Иконы XVI-XVIII веков, рукописи... А вообще-то, всё зависит от конкретного заказа. Выбрать есть из чего. Сегодня в 2500 музеях России хранится свыше 100 миллионов памятников культуры. Более чем в 20 тысячах религиозных учреждениях собраны шедевры древнерусской живописи и прикладного искусства. Огромные художественные ценности сосредоточены в 6 тыс. частных собраний.
"Y": Безопасность культурных ценностей должна стать составной частью доктрины национальной безопасности России. Но в одиночку милиционерам этой задачи не решить...
С.Б.: К счастью, это поняли и наши "смежники" из других министерств и ведомств, результатом чего стал документ с казенным названием "Программа мер по обеспечению сохранности, усилению борьбы с хищениями и незаконным оборотом предметов культурного и исторического наследия народов России на 2002-2004 годы". Реально это означает, что таможенники, пограничники, деятели культуры, служители церкви и мы, работники правоохранительных органов, работаем вместе.
"Y": И чем же, к примеру, могут оказаться вам полезны священники?
С.Б.: А кому, как не им, лучше всех известны хранящиеся в храмах древние иконы и церковная утварь, которые всегда в цене у коллекционеров? Им бы глаз не спускать со своих сокровищ, а они проявляют чудеса беспечности, напрочь забывая о том, что береженого бог бережет. Если в городах церкви еще находятся под охраной, то в сельской местности в лучшем случае охраняются сторожами, которые не в состоянии оказать сопротивления бандитам. Я считаю, что мы сделали большое дело, договорившись с Патриархией о том, чтобы наиболее ценные предметы хранились в хорошо охраняемых храмах. Хотя и это – не стопроцентная гарантия.
"Y": Приступом возьмут?
С.Б.: Зачем же? Могут и свои к рукам прибрать. Вот относительно недавний случай. Отец Николай, священник из Нижегородской области, нашел себе вполне мирское занятие: с февраля по октябрь прошлого года снимал старинные иконы с иконостасов и подменял их копиями. Украденные им иконы оцениваются в полтора миллиона долларов.
"Y": Красота – это страшная сила. А иконы великих мастеров – большое испытание для алчной души...
С.Б.: И основная статья доходов грабителей и расходов беспринципных перекупщиков и коллекционеров. Как-то в одном из столичных банков наши ребята совместно с губэповцами изъяли около 30 редких икон XVI-XVIII веков. Они уже были подготовлены для вывоза за границу: каждая икона покрыта слоем воска для защиты от дорожных повреждений. К сожалению, пока не удалось установить, откуда они взялись – нет ни одной пометки, за которую можно было бы зацепиться. Сомневаюсь, что тут служители культа смогут нам помочь. Для них иконы в первую очередь не раритеты огромной стоимости, а духовные ценности. Сомневаюсь также, что и банкир понесет вполне заслуженное наказание.
"Y": А это почему?
С.Б.: Организаторы и заказчики, как правило, остаются в тени. Могут и просто сказать, что купили у случайного прохожего. "Ловятся", как правило, исполнители. Хотя бывают и исключения. Так, наши сотрудники в Питере задержали аспирантку Саратовского университета, которая по поддельным документам в отделах редких книг библиотек Москвы, Санкт-Петербурга, Казани получала уникальные книги и рукописи, а затем продавала. Тоже не устояла перед соблазном – и то сказать, один только украденный ею том Томаса Мора стоит, по оценкам специалистов, 50 тысяч долларов.
"Y": С таким богатством на рынок не пойдешь.
С.Б.: Такие "денежные" преступления в большинстве случаев заказные. Воруют, зная, кому и за сколько продадут. Коллекционеры – люди особого склада, фанатики, ослепленные своей страстью: могут не есть, не пить, все деньги тратя на добычу очередного предмета для своей коллекции. Через это многие и погибают. Помню я такой случай: несколько лет назад был убит известный коллекционер фарфоровых статуэток. Убит, замечу, собственным сыном и из-за собственной же коллекции. Осторожный до маниакальности, старик совершенно потерял голову, когда ему предложили фигурку, которую он долго и тщетно пытался купить. Сын знал об этой его слабости, выманил отца из дома под предлогом покупки вещицы, а на месте предполагаемой сделки убил. Уже потом, когда мы пригласили специалиста Кусковского музея для оценки роковой коллекции, выяснилось, что такого собрания старинных статуэток нет больше нигде в мире. Вышли даже затруднения с оценкой – музейные работники заявили, что коллекция бесценна.
"Y": Преступникам все равно, что красть? Или и среди них есть "любители" антиквариата?
С.Б.: Национальные святыни являются, прошу прощения, твердой валютой и чрезвычайно высоко ценятся у частных коллекционеров за рубежом, поэтому есть, разумеется, преступники, сделавшие охоту за сокровищами культуры делом жизни. Хищения антиквариата носят, как правило, организованный характер и совершаются хорошо законспирированными группами. Вор-одиночка – явление чрезвычайно редкое.
"Y": Крадут всё, что можно продать. Но как можно украсть, а тем более продать танки, самолеты, пушки?
С.Б.: Случается и такое. Я бы вообще отметил как факт тенденцию изменения интереса воров и контрабандистов от традиционных предметов посягательств к экзотическим объектам – палеонтологическим экспонатам, военно-историческим раритетам. В Японии, например, скелет древнего медведя стоит миллион долларов. С военной техников вообще никаких проблем: вывозят очень просто, под видом экспозиции, получая на это официальное разрешение. А ввозят уже всякий хлам.
"Y": Танки на Поклонной горе – ваши?
С.Б.: Наши. Очень, кстати, тонкая и сложная работа – собраны из нескольких фашистских машин. Едва успели их вызволить: уже были подготовлены к переправке за границу.
"Y": "Куплю "Царскую охоту" Кутепова" – это объявление не сходит со страниц столичных газет и журналов. На кого оно рассчитано, и можно ли вообще купить по объявлению в газете раритеты вроде этого?
С.Б.: Мне кажется, что податели подобных объявлений, отчаявшись, надеются на дикую удачу. Книга Кутепова – это четырехтомник с иллюстрациями известных русских художников, ручная работа. Тираж, если вообще уместно это слово, не более 10 экземпляров. Стоимость одного комплекта – 50 тысяч долларов. Подумайте сами, разве такое можно купить по объявлению на заборе? В апреле прошлого года из Центральной специализированной библиотеки Московского союза художников были похищены 15 книг XIX-XX вв., в том числе и "Царская охота". Преступники уже задержаны и совершенно ясно, что это был заказ.
"Y": Каждая вещь стоит столько, сколько за нее можно заплатить. Это правило "играет" в мире антикварных вещей?
С.Б.: Именно так, потому что оценка любого раритета не бывает объективной и зависит от множества нюансов. К примеру, на вернисаже в Москве предмет антиквариата может быть продан за бесценок – и за баснословные деньги перепродан где-нибудь на Западе.
"Y": Можно ли назвать отечественный антикварный рынок цивилизованным?
С.Б.: Вопрос, конечно, интересный... В Англии, например, существует большой спрос на авиатехнику времен Второй мировой войны. Англичане выпускают официальные каталоги, в который обозначена цена любого товара, от гайки и до целой машины. У нас такой привычки пока не образовалось. А уж что касается военных раритетов – здесь полный хаос. Поисковая работа "черных следопытов" поставлена на широкую ногу, но наши законодатели до сих пор не оформили четких правил взаимодействия их с государством.
"Y": Что может грозить нечистым на руку "археологам"?
С.Б.: Отечественные законодатели и в этом вопросе проявили свою некомпетентность и недальновидность, поэтому закон оказался чрезмерно лояльным к такого рода прохиндеям. Попробуйте вывезти простой камень, подобранный на улицах Афин, и у вас появится возможность просидеть до 8 лет в тамошней каталажке. В России закон позволяет применять только административные меры, которые не напугают и ребенка. К тому же наши ушлые сограждане давно научились жить и зарабатывать в обход закона.
"Y": Сюжет знаменитого фильма "Как украсть миллион" – из области фантастики, или имеются-таки неуловимые воры-универсалы?
С.Б.: Жизнь – она богаче любого вымысла. А кулибиных на Руси всегда хватало. Вот вам готовый сюжет для очередного блокбастера, по которому была совершена кража из музея. Преступники перерубили основной кабель, обесточив охранную систему. Поставили мотоциклетный аккумулятор, присоединили в нему блокиратор. И спокойно, при работающей сигнализации обчистили очаг культуры.
"Y": В удачу верите?
С.Б.: Как и все нормальные люди. Но если ее просто высиживать, едва ли что путное выйдет. Везение в нашей работе – это результат долгого и кропотливого труда, когда по крохам, как мозаику, выстраиваешь картину преступления. Бывает, идем и на неординарные меры. Однажды, чтобы поймать "иконных" воров, нашему сотруднику пришлось надевать рясу и под видом священника, приобретающего для нового прихода иконы, ходить по вернисажам. Итог – 17 раскрытых преступлений. Там же, на вернисаже, отыскался и уникальный четырехствольный пистолет XIX века – второго такого нет.
"Y": Такую редкость – и на вернисаж?
С.Б.: Воры, скорее всего, и сами не знали, чем разжились. Украли среди прочих вещей, а продавать-то надо – ну не на улице же предлагать! На вернисажах вообще очень много ворованной добычи реализуется, как и через антикварные магазины. Кстати, не так давно для того, чтобы открыть магазин антикварных вещей, требовалась особая лицензия. Теперь обходятся без нее.
"Y": Сейчас, в век высоких технологий, даже как-то странно заводить разговор об использовании достижений этих самых технологий для охраны реликвий. Неужели мы и здесь "позади планеты всей"?
С.Б.: В Москве на специальном семинаре ЮНЕСКО наши зарубежные коллеги показали нам образцы такого использования. На предметы наносятся невидимые метки, которые при досмотре на профессиональном оборудовании легко считываются. И стоит одна такая метка около 5 долларов.
"Y": Не очень-то и дорого.
С.Б.: Для больших музеев и хранилищ – действительно, не очень. А для провинциальных коллекций – сумма неподъемная. И то уже хорошо, что убедили Патриархию метить таким образом особо ценные иконы и церковную утварь. Как оказалось, очень даже своевременно. Сейчас ждут своего возвращения в Россию 180 похищенных в разное время старинных икон. И дело-то за малым – необходимо установить их принадлежность. А сделать это никто не может, священники затрудняются даже "опознать" свою собственность.
"Y": Каждый из нас, приобретая понравившуюся картину или вещицу, рискует купить краденый товар. И если вдруг выяснится, что покупка ворованная?..
С.Б.: То ее конфискуют.
"Y": Просто так, без возмещения ущерба?
С.Б.: В России – именно "просто так". А в странах, уважающих частную собственность, возможны компромиссные решения. Во пример: в США была обнаружена картина Фешина "Крыши", похищенная из сочинского музея в 1992 году и купленная на известном аукционе. Новые владельцы картины, семейная пара, наотрез отказались возвращать свое приобретение. И нашему Министерству культуры пришлось идти на компромисс, предложив коллекционерам на выбор картины других художников, равные по стоимость Фешину. Когда те определились, спонсор сделки – нефтяная компания – выкупил выбранную ими картину из нашего музея и в торжественной обстановке обменял на "Крыши". Но такой хэппи-энд – большая редкость, и нашим гражданам надо смотреть во все глаза и не стесняться задавать вопросы продавцу. К сожалению, это порой единственная гарантия законности приобретения полюбившейся вещи.
Беседовала Нина Георгиева.