Директор Международного центра изучения радикализации (International Center for the Study of Radicalisation) в лондонском King's College Петер Нойманн представил в Берлине книгу "Террор среди нас" (Der Terror ist unter uns) - аналитическое исследование, посвященное причинам и следствиям радикализации в европейском обществе.
Фото: ZUMA/ ТАСС
По мнению автора исследования, европейские джихадисты в Сирии являются угрозой прежде всего для Турции. "В настоящее время в Сирии сражается полторы-три тысячи граждан ЕС, около 500 из них - это граждане ФРГ. Они представляют довольно высокую угрозу. Но не нужно ожидать, что все эти люди внезапно и одновременно постучат к нам в дверь. Они начнут действовать прежде всего в сопредельных странах. Первая и непосредственная дестабилизация в результате исхода этих людей из Сирии произойдет не в Европе, а в Турции", - отметил эксперт.
Отвечая на вопрос журналистов о том, кто из европейцев сегодня склонен вливаться в ряды джихадистов, эксперт отметил изменения в этой области, произошедшие за 15 лет: если раньше террористическая сеть "Аль-Каида" вербовала интеллектуалов, студентов, религиозных лидеров, то в настоящее время значительная часть европейских исламистов - это люди с криминальным прошлым, склонные к насилию и авантюризму. Согласно ранее опубликованному докладу ICSR, две трети радикальных исламистов в Европе имеют криминальное прошлое, при этом "криминальные и террористические сети по всей Европе сливаются и создают опасный бренд джихада, для которого жестокость - это не только святое дело, но и стиль жизни". Из-за этого "порочного круга преступности и терроризма" службам безопасности европейских стран все сложнее распознать радикализированных людей.
Меры, которые Нойманн считает первоочередными в отношении прибывающих в Европу беженцев, включают в том числе организацию полноценного религиозного просвещения для молодежи, во избежание ее радикализации. Сейчас же в немецких мечетях молодежь встречает семидесятилетних мужчин из числа турецких мигрантов "первой волны" и имама, присланного из Турции, который плохо знает немецкий язык. "А третье поколение турков в Германии, например, уже не говорит по-турецки. В результате молодые люди ищут ответы в Интернете, где они знакомятся с людьми, прекрасно говорящими по-немецки и на их родных языках, и которые имеют ответы на интересующие их вопросы", - отметил автор исследования.
Потенциал радикализации беженцев есть, но он пока очень мал, считает Нойманн. В то же время меры, которые принимает правительство ФРГ, "по отдельности верны, но не являются частью концепции". "Необходимо изучить и спланировать объем ресурсов, распределение задач, техническое обеспечение и предложить общую концепцию. Что есть сейчас, что понадобится еще через 10 лет, в течение которых угроза будет все еще реальной", - уверен эксперт.
Частично с этими тезисами можно согласиться, но ряд утверждений вызывает вопросы. Например, российские эксперты ранее уже высказывали прямо противоположное мнение по поводу Турции: если джихадисты из Сирии массово побегут туда под видом беженцев, с семьями и детьми, турецкие власти сделают все возможное для переправки их в Европу. Так что упования на то, что первый удар примут на себя турки, не совсем обоснованы, а о неготовности европейцев к противостоянию с террористами аналитики не устают повторять все последние месяцы.
Следующий момент - отмеченное в исследовании снижение "культурного уровня" вербуемых. Если исходить из того, что "Исламское государство*" в пополнении своих рядов ориентируется на криминал и авантюристов (и это на самом деле так), становится очевидно, что ИГ* не имеет к исламу никакого отношения, прикрывая исламскими знаменами собственные коммерческие и преступные цели. Исламские богословы и авторитеты неоднократно обращали внимание на это обстоятельство, говоря о несовместимости деятельности ИГ с истинными исламскими ценностями, однако для людей, не имеющих даже базового исламского образования и не способных отличить текст Корана от "Антихриста" Ницше, подмена понятий совсем не очевидна. Именно им легко "впарить" (в том числе через интернет) любую неблаговидную идею, выдав ее за благородную священную миссию, и именно они оказываются впоследствии заложниками собственной безграмотности, попав вместо "Халифата" в сомнительное коммерческое предприятие.
В этой связи призывы эксперта сделать все возможное для полноценного религиозного просвещения молодежи по сути представляются абсолютно верными, но все-таки являются полумерой: одним лишь просвещением (причем односторонним, без просвещения общества в целом) проблему радикализации решить невозможно. Радикализации, как известно, способствует не только религиозная безграмотность части самих мусульман (точнее, тех, кто себя таковыми считает), но и негативная реакция светского общества на соблюдение именно религиозных норм. И это в равной степени касается и Европы, и России.
Например, религиозные предписания не оставляют мусульманкам выбора - носить хиджаб или не носить, купаться в закрытых купальниках или как угодно, а также накладывают многие другие ограничения. Если общество косится на мусульманку в хиджабе и не дает возможности ее детям посещать в них же общеобразовательные или высшие учебные заведения, объясняя, что "здесь вам не тут" и "со своим уставом в чужой монастырь не лезут", оно по-своему право, но и ответной реакции на такое отношение потом удивляться не приходится. Соблюдающие мусульмане не могут по своей прихоти отменить хиджабы или молитвы, другой вопрос, в каких условиях они будут реализовывать свои законные права на свободу вероисповедания. Если уж сосуществование носителей разных культурных и религиозных традиций на одной территории неизбежно, негатив в отношении одних будет порождать с их стороны лишь ответный негатив. Изменить ситуацию просвещением можно, но для этого не только мусульмане должны хорошо знать основы своей религии, но и те, кто живет с ними по соседству.
То же самое касается предвзятого отношения ко всем мусульманам как к потенциальным террористам: если в мечеть врываются люди в камуфляже и кладут всех молящихся (и до этого момента вполне лояльных) граждан лицом на землю, а потом заставляют их сбрить бороду, вполне закономерно, что после этой встречи лояльность потерпевших может смениться совсем иными умонастроениями.
Все это и многое другое вкупе с конъюнктурными политическими запросами в итоге выливается в растиражированный образ "великого и ужасного" ислама, привлекательный для представителей определенного контингента из неисламской среды - тех самых неофитов криминального плана, о которых говорят исследователи.
Еще на экспертном и политическим уровне в подобных дискуссиях принято заявлять о необходимости адаптации этнических мусульман к "чуждым" реалиям светского общества, но и это палка о двух концах. Конечно, физически мусульманин, попадая в иную культурную (или псевдокультурную) среду, может "ассимилироваться" - в частности, начать пить, курить и ругаться, как пьяный слесарь, но до добра это, как показывает практика, не доводит. Забывая основы своего вероучения, мусульмане продолжают оставаться теми же этническими мусульманами - только уже без нравственных ориентиров. Поэтому фигурантами криминальных сводок с мусульманскими именами, как правило, становятся вовсе не те люди, которые молятся в мечетях и соблюдают предписания, а так называемые этнические несоблюдающие выходцы из исламской среды. И это - тот же криминал, который, согласно вышеупомянутому исследованию, и представляет в настоящее время наиболее благодатную почву для терроризма.
* Организация запрещена на территории РФ