Париж – Дакар: русский экстрим

Пустыня сурова. Разнеженные европейцы с ней борются, получая свою долю адреналина. А наши ребята в условиях пустыни чувствуют себя как рыба в воде. Поэтому при подборе компаний, которые будут обеспечивать участников ралли на трассе перевозками всего необходимого для нормального существования, организаторы-французы категорически настаивают на присутствии российских авиаэкипажей: говорят, что надежные. В этом году уже в седьмой раз подряд наши были представлены на ралли тремя самолетами Ан-74, принадлежащими ООО "Газпромавиа".

Один борт принял на себя медицинское оборудование, над которым больше всего дрожат их хозяева, другой – вещи телевизионщиков. Третий, самый из всех "трудяга", перевозил запчасти для вертолетов и грузы для гонщиков. Кроме того, ему приходилось нести "оперативное дежурство" – в любую минуту быть готовым к вылету, если кто-то из гонщиков получит травму. Двадцать дней провел на нем вместе с командой грузчиков наш корреспондент, который таким образом смог увидеть, что происходит за кулисами знаменитых соревнований.

Рабочий день для грузовых самолетов заканчивался приземлением и организацией лагеря. Но приземление – не в обычном аэропорту, потому что аэропортов как таковых на трассе Париж – Дакар раз, два и обчелся. Ралли – это постоянное перемещение. Самолеты вместе с гонщиками движутся по маршруту. Начиная с территории Марокко приметы цивилизации практически отсутствуют. Вместо аэродрома – бетонная полоса в пустыне. Лагерь разбивается прямо у самолетов.

Каждый вечер очень похож на высадку десанта. В считанные минуты на пустынный аэродром с интервалом минут в десять заходят самолеты. Моментально появляется лагерь: разбиваются палатки, разворачиваются спутниковые антенны, выгружаются генераторы, оборудуется госпиталь, развертывается кухня. Скорость размещения на земле обусловлена, в том числе, и природными условиями. Ибо закат в пустыне – как щелчок тумблером на стене: был свет – и нет света. И очень быстро становится холодно.

Вот тут и проявляется русская закалка. На ужин представители экипажей из разных частей света (а всего ралли обслуживали компании 20 стран) приходили, как французы в 1812 году, – замотанные во все имевшиеся тряпки. Только русские, подготовившись заранее, могли чувствовать себя уверенно. Для ночевки организаторы выдали участникам спальные мешки, сквозь которые можно было видеть свет, до того они были тонкие. Пережить минус два в таких условиях – можно, но холодно. Обратившись за помощью к своим, наш корреспондент получил толстый матрац. И – совсем другое дело! А за салом и водкой к русским ходил весь лагерь – даже не зная языка, с помощью жестов, интернациональное сообщество пыталось передать, как оно ценит русское сало.

Вообще язык жестов плюс смекалка помогут объясниться где угодно. Но интересно, что нашим даже в пустыне Сахара достаточно русского (а еще говорили – "никуда без английского". Ничего подобного!). Когда механикам понадобился большой напильник, они решили обратиться к соседям по лагерю. И, как назло, не могли вспомнить английский эквивалент слова "напильник". Взяли маленький и с ним отправились к соседнему костру. После выяснения на уровне "ду ю спик инглиш" показали имеющийся в наличии инструмент и попросили такой же, но большой. И тут собеседники отвечают по-русски: "Вам что, ребята, напильник нужен?"...

Оказалось, что это экипаж из Латвии. Кроме российской "Газпромавиа", на ралли оказалось немало других компаний из стран бывшего СССР, так что половина лагеря говорила по-русски. А вечерами у костров звучали песни Владимира Высоцкого, объединявшие участников соревнований. Можно сказать, что символом ралли Париж – Дакар стали три слова: "Пустыня, водка, Высоцкий".

Наши летчики ценятся и еще по одной причине: они работают единой командой. И могут все. Или практически все. Так, на прошлогоднем ралли сильный ветер снес заглушку с двигателя самолета. Она со всей силы врезалась в один из самолетов "Газпромавиа" и пробила обшивку. Французы были в панике – судно практически вышло из строя, кто будет перевозить – непонятно, да и непонятно, что с ним делать дальше, в пустыне же не бросишь. Кто-то из французов сказал: "Не паниковать, русские что-нибудь придумают". И оказались правы. Два наших техника поставили заплатку в полевых условиях, борт был готов к взлету. Эта история настолько поразила французов, что будет пересказываться и на следующем ралли.

В этом году в Мавритании в двигатель попала пыль, и его пришлось также ремонтировать. Потом техника спросили: "А вот разобрать и собрать руками движок сможете?" "Да какие проблемы, – ответил он. – Вот только французы..." "А что французы?" "Для них это будет шоком..." "Они же не понимают, – вмешался в разговор командир борта, – у них в инструкции написано, что если забилось что-то, надо движок снимать – и на завод. Ты думаешь, почему нас тут так ценят? Мы же на коленке что угодно починим..."