Темы, естественно, затрагивались самые разные, но нас интересуют прежде всего оценки, данные президентом нынешнему состоянию российской экономики. В первом приближении показатели действительно выглядят неплохо, но, на наш взгляд, Путин выступил скорее в стиле Касьянова, то есть излишне оптимистично. Он приводил цифры достижений, говорил о количественном росте, при этом недостаточно внимания уделяя проблемам, угрозам, негативным тенденциям и качественной стороне этого роста.
Однако сначала дадим слово самому президенту. На вопрос: "Довольны ли Вы результатами уходящего года?" – Путин ответил следующее: "Для того чтобы ответить на этот вопрос, нужно вспомнить, какие задачи мы ставили перед собой, когда год начинался. Перед нами стояло несколько задач. В укрупненном виде они выглядят следующим образом.
Это, прежде всего, сохранение положительных тенденций в росте экономики России, поднятие на этой базе материального благосостояния населения и создание условий для позитивного развития государства на среднесрочную перспективу. И если мы посмотрим на то, что у нас есть в конце года, результаты такие.
Мы планировали рост экономики в 4%, а рост оказался в 5,5%. В конце этого года – начале следующего будут известны окончательные цифры. Рост промышленного производства составил 5,2%, еще лучше сработало сельское хозяйство. Я вообще хотел бы поздравить тружеников сельского хозяйства, поскольку этот год у них в значительной степени был рекордным. Я уже не говорю об урожае зерновых, он у нас – 83,7 млн. тонн. Но самое главное даже не это, самое главное – что, по данным специалистов (наверное, это нужно еще проверить), урожайность на один гектар была самой большой за всю историю России.
Теперь о главном – о росте доходов населения. Они выглядят следующим образом. У нас рост доходов имеет положительную устойчивую тенденцию с прошлого года. В прошлом году он составил 6%, в этом году – 6,5%. Рост средней зарплаты – хочу это подчеркнуть: именно средней – составил 20-21%. Реально сократилось количество безработных: с 11,1% до 8,9%. Это примерно на полтора миллиона человек. В общем, это заметные цифры.
Увеличились золотовалютные запасы Центрального банка. Укрепился рубль. Правда, нам не удалось выйти на запланированные темпы сокращения инфляции. Она ниже, чем в прошлом году, но не та, которая была запланирована бюджетными назначениями.
Конечно, проблем очень много нерешенных, и уровень жизни населения еще очень низкий, возьмем хотя бы пенсионеров. Хотя рост доходов, скажем, пенсионеров за этот год был тоже рекордным – 23%. Это я все называю реальные цифры, потому что формальные еще выше – 40-50%. Но реальные за минусом инфляции – 23% рост доходов пенсионеров. Тем не менее, жизненный уровень населения остается достаточно низким. Но динамика положительная.
И все это в совокупности дает нам возможность сказать, что результаты нашей всей работы (когда я говорю "нашей", я имею в виду всю страну) можно считать удовлетворительными. И можно смело сказать, что уходящий 2001 год был для России удачным".
Что ж, поскольку сам президент склонен видеть все происходящее в розовых тонах, приведем (исключительно для порядка и равновесия) мнение пессимистов, тем более что, по статистике, негативные сценарии в России почему-то чаще сбываются.
Некоторые экономисты уже называют 2001 год годом, когда окончательно умерла надежда. И дело тут не в падении цен на нефть, которым государство склонно объяснять свои промахи. Просто руководство России по-прежнему упорно не желает браться за решение наболевших проблем. Среди них называются: незащищенность собственности, произвол монополий, деградация депрессивных регионов, а также весьма заметное разложение никому не подконтрольного госаппарата.
Это признают не только оппозиционно настроенные экономисты, но и рьяные либералы. Так, например, 20 декабря с.г. на форуме "Гражданские дебаты" советник президента Андрей Илларионов фактически покаялся в банкротстве либеральной экономической политики, отметив, что экономическая политика государства "демонстрирует потрясающую скорость деградации – быстрей, чем в период первого президентского цикла независимой России". По его словам, в 2000 году за счет внешней конъюнктуры Россия получила дополнительно $25 миллиардов, а в 2001 году уже $32 миллиарда. Если бы политика 1999 года (вероятно, имелась в виду политика Примакова) продлилась бы в 2000 и 2001 годах, экономический рост составлял бы не 8,3% и 5,0%, а около 15%, считает Илларионов.
Показательной явилась ситуация с падением мировых цен на нефть, когда нашим правительством была продемонстрирована полнейшая беспомощность перед лицом надвигающейся угрозы. По сути, это был новый стратегический вызов, но мы так и не услышали, что же именно собирается делать правительство. Ничего не было сказано ни о необходимых структурных преобразованиях, ни о кардинальном повышении эффективности госаппарата. Вместо этого звучали издевательски странные в данной ситуации утверждения того же Илларионова – мол, чем меньше у России денег, тем лучше. Или не совсем адекватные пассажи о том, что, если по-прежнему ничего не делать, то денег все равно хватит еще как минимум на год. Такая политика не только продемонстрировала всей стране духовную и интеллектуальную несостоятельность правительства, но, породив тревогу и ощущение беззащитности в обществе, явилась причиной усиления давления на валютный рынок и роста курса доллара.
По мнению директора Института проблем глобализации Михаила Делягина, основными факторами социально-экономического развития России в 2002 году будут: дешевая нефть (и экспортное сырье в целом), нерешенность структурных проблем и растущая коррупция, а также "запас прочности" (валютный и бюджетный резервы, инерция роста, доверие).
Делягин считает нелепыми официальные прогнозы, по которым рост ВВП в 2001 году составит 5,5-5,8%, а в 2002 – 4,3%. В первой половине 2001 года он был 5,1%, затем начал затухать (рост III квартала – 4,9%, января-сентября – 5,0%), а с сентября и вовсе остановился. Это значит, что в целом за 2001 год он составит менее 5%.
Рост в 2002 году на 4,3% взят из бюджетных расчетов, исходивших из идеальных условий (цена российской нефти в $23 за баррель) и давно лишившихся смысла. Реальный уровень, который составит не более $20 за баррель нефти марки Urals (то есть до $17 в качестве контрактных цен), даже без углубления структурных проблем не позволяет надеяться в 2002 году на рост ВВП выше 3,5%. Кстати, этот показатель уже был озвучен вице-премьером Алексеем Кудриным.
Таким образом, по мнению Делягина, за 2 года правления Путина и очередного витка либеральных реформ рост затормозится почти в 2,5 раза – с 8,3% в 2000 до не более чем 3,5% в 2002 году. Промышленный рост с 11,9% в 2000 году сократится до 5% в 2001-м и будет менее 3,5% в 2002 году, то есть замедлится почти в 3 раза. Рост инвестиций с 17,7% в 2000 году снизится до 8% в 2001 и почти до 4% в 2002 году, затормозившись вчетверо.
Лишь снижение инфляции останется незначительным: с 20,2% в 2000 году до 18,5 – в 2001-м и более чем 15% в 2002 году. А вот рост цен производителей в промышленности из-за безнаказанности монополий ускорится на треть – примерно до 16% в 2002 году по сравнению с 12% в 2001-м. Сокращение притока валюты затормозит рост денежной массы. Это может чрезмерно ужесточить финансовую политику и не только подорвать банковскую систему, но и, в перспективе, вновь ввергнуть Россию в кризис неплатежей.
Падение экспорта и уж тем более рост импорта вызваны не столько внешними причинами (такими, например, как удешевление нефти), сколько внутренними. Рост реального курса рубля за 2000-2001 годы на 27% (при стабильности курса доллара и продолжающейся инфляции) не только стимулирует импорт и подавляет экспорт, но и подрывает конкурентоспособность России. Остановить рост реального курса рубля государство может либо путем сдерживания инфляции, либо ускорением роста курса доллара в соответствии с ростом инфляции. Но первый путь для нашего правительства сложен, потому что потребует структурных преобразований, в первую очередь последовательной антимонопольной политики. Поэтому, скорее всего, будет избран второй путь, который способен принести лишь временное облегчение. Уже в среднесрочном плане он подорвет единственный источник восстановления экономики – внутренний спрос, а также увеличит опасный разрыв между экспортным сектором и остальной экономикой.
По мнению Делягина, отказ от торможения инфляции медленным ростом курса доллара позволит монопольным злоупотреблениям сильнее влиять на рост цен. Возникнет так называемая инфляция издержек, которая будет поддерживаться растущим в соответствии с ней валютным курсом, что уже через несколько месяцев может сделать соответствующий ей рост курса доллара неприемлемым. Рост курса доллара по мере инфляции сделает хранение средств в валюте безубыточным, поэтому начавшаяся было дедолларизация экономики (сброс валюты населением и предприятиями) благополучно прекратится. В результате приток валюты в золотовалютные резервы замедлится не только за счет внешней торговли, но и из-за изменения поведения субъектов экономики, что приведет к более быстрому, чем ожидается, сокращению этих резервов.
К сожалению, мы вернулись к ситуации, при которой экономическое оздоровление России невозможно без глубоких и принципиальных политических изменений, без коренного преобразования всей политической системы, сложившейся в последние годы. События последнего времени с абсолютной ясностью подтвердили: без решения структурных проблем ни рост емкости внутреннего рынка, ни модернизация экономики просто немыслимы, а это основа основ нашего развития. Структурные же проблемы не решаются именно по политическим причинам, а именно: государство, его управленческий аппарат, правительство почти полностью попали под контроль "новой олигархии".
Мирное преобразование сложившейся политической системы невозможно, поскольку, как справедливо отметил Андрей Илларионов, динамика масштабов коррупции начинает превосходить 90-е годы. На смену любительской, основанной на случае, пришла институциолизированная коррупция, основанная на решениях исполнительной власти и законах – таких, например, как закон "О приватизации". Приватизация государственной власти, по мнению советника президента, идет не только в экономических, но и в политических целях; главным экономическим ресурсом стал контроль над государственной системой принятия решений.
Илларионов признал, что коррупция воспроизводится на ином качественном уровне. Тем самым он фактически вынес приговор не только президенту, которому по идее должен служить, но и всей политической системе, ибо такая коррупция сама по себе блокирует все попытки мирного повышения ее эффективности.
Михаил Делягин вообще считает, что в перспективе, когда государство не сможет справиться с вызовами времени и допустит очередную девальвацию, нам светит создание военно-полицейского государства. Это означает, что сначала мы станем чем-то вроде Нигерии или Пакистана, где 5% общества образуют вполне европейскую элиту, 10-25% – обслуживающий ее "средний класс", а 70% ввергнуты в беспросветную нищету. Но если все пойдет хорошо и Россия еще будет способна к развитию, то со временем мы сможем "дорасти" до таких стран, как Индия, Чили или Южная Корея. Именно на такую модель "развития", по мнению Делягина, ориентирована стратегия СПС, строящего рай для лощеной либеральной элиты. Но построение такой модели возможно лишь при одном условии – наличии сильных и эффективных силовых структур, а их у нас нет, поскольку они в наибольшей степени были затронуты распадом страны. Следовательно, даже такую ущербную модель построить все равно не удастся.
В результате, по мысли Делягина, созданный абсолютизм будет непросвещенным, некомпетентным, а это неизбежно означает – временным. Его крах откроет дорогу для выработки соответствующего национальным интересам "проекта России", проведения разумной экономической политики и создания эффективной политической системы.